Михаил Черненок: Киллеры не стареют

Телефонный звонок Татьяны Борисовны оказался для Вениамина Федотовича столь внезапным, что поначалу он с трудом улавливал смысл ее слов. Только после того, как Жемчугова повторила, что недобросовестные поставщики вместо французской парфюмерии подсунули ей польскую подделку, Мамаев обрадованно воскликнул:

– Таня, ради тебя я выиграю это дело!

– Знающие люди говорят, будто мне ничего не светит, – грустно сказала Жемчугова.

– Не верь знатокам! В лепешку разобьюсь, но победа будет за нами…

Судебный процесс в сто пятьдесят тысяч долларов адвокат Мамаев выиграл блестяще и спас фирму Жемчуговой от, казалось бы, неизбежного разорения. С этого дня он стал официальным юрисконсультом «Лаванды». Татьяна Борисовна прониклась к Вениамину Федотовичу уважением. Ни одной коммерческой сделки без консультации с ним она уже не оформляла, но отношения дальше деловых не продвинулись ни на йоту. Все старания Мамаева «влюбить в себя» упорную землячку не приносили успеха. Не привыкший к женским отказам Вениамин Федотович, словно избалованный родителями капризный ребенок, решил завладеть понравившейся ему «игрушкой» любой ценой. К этому времени Мамаев успел разбогатеть, а в криминальной среде за ним прочно закрепилась слава самого удачливого адвоката. Консультируя проникших в легальный бизнес авторитетов, он не уставал внушать им апробированный жизнью лаконичный тезис: «Спешка – прямой путь на нары». Никогда не спешил и сам, тем более в амурных делах. На первом этапе обольщения Татьяны Борисовны его вполне устраивала возможность регулярно встречаться с ней по деловым вопросам.

В грезах о будущем счастье с любимой женщиной Вениамин Федотович прожил несколько лет. Дочь Татьяны Борисовны незаметно повзрослела, а Геннадий Потехин, уволившись с морской службы, занялся продажей импортных автомобилей. Шансы Мамаева на успех стали меркнуть. Здравый разум подсказывал адвокату, что он задумал пустое дело, но болезненное самолюбие и маниакальная страсть заглушали рассудок. Словно коварный бес-искуситель внушил Вениамину Федотовичу шальную мысль: надо во что бы то ни стало развести Жемчугову с Потехиным, и тогда Татьяне Борисовне некуда будет податься, кроме его распростертых объятий. Из судебной практики Мамаев знал, что самым надежным разрушителем семьи является супружеская неверность, а из собственного опыта любовных похождений сделал вывод: при стечении определенных обстоятельств с помощью спиртного можно уложить в постель любую женщину. Для этого нужен всего лишь подходящий повод.

Десятого августа, когда в офис адвокатской конторы привезли из «Лаванды» проект контракта, Вениамин Федотович, внимательно изучая документы, сразу заметил, что заполненная на его имя доверенность не подписана Жемчуговой. Он потянулся было к телефонной трубке, чтобы сказать об этом Татьяне Борисовне, но, озаренный коварным замыслом, тотчас отдернул руку. В считанные секунды, как на отлаженном компьютере, Мамаев обмозговал внезапно выпавшую ему фортуну. Рассуждал он проще простого: «Проморгать недооформленную доверенность обычно сосредоточенная Жемчугова могла только по причине душевной сумятицы. Сегодня у нее день рождения, а никого из семьи рядом нет. Муж – в Японии, дочь – в санатории. Татьяна Борисовна будет скучать дома в одиночестве. Если под деловым предлогом заявиться к ней попозднее, то сам Бог велит выпить за здоровье именинницы. А после выпивки – либо пан, либо пропал! Тянуть многолетнюю резину дальше некуда». Все продумал Вениамин Федотович, но внезапного появления среди ночи Геннадия Потехина не предугадал…

На протяжении почти четырехчасового авиарейса от Новосибирска до Москвы Мамаев не сомкнул глаз. Уставясь, словно душевнобольной, в красную надпись «Не курить» над дверью кабины пилотов, он мучительно размышлял над одним и тем же вопросом: почему обычно резкий в конфликтных ситуациях Потехин не избил его и не сказал ни слова в адрес жены?.. А ведь на месте Геннадия в порыве ревности запросто можно было даже убить… В голове назойливо прокручивалось содержание статьи Уголовного кодекса, предусматривающей за умышленное убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, лишение свободы на срок до пяти лет или исправительные работы до двух лет. Учитывая чрезвычайно острую ситуацию, в которой оказался Геннадий, он за убийство соперника наверняка отделался бы условным наказанием… Что удержало Потехина от рокового поступка?.. Самообладание, растерянность или банальная трусость?..