Михаил Черненок - Киллеры не стареют

– Не избил?..

– Нет, а следовало бы выдрать, как Сидорову козу.

– Обо мне какой разговор состоялся?

– Никакого не состоялось.

– Потехин разве не мужик? Почему не поинтересовался?

– Он настоящий мужчина. Такие не интересуются, почему дать – дала, а замуж не пошла.

– Не обижайся, Танечка. Я не думал, что так получится.

– Думать надо было мне. Давно ведь не школьница. Могла бы, кукла, сообразить, что ты умышленно затянул с доверенностью и не бескорыстно заявился среди ночи с бутылкой коньяка.

– Не сочиняй, чего не было.

– А ты не увиливай от правды.

– Геннадий сейчас дома?

– К сожалению, забрал свои вещи и ушел.

– Куда?

– Не знаю.

– Наверняка нашел пассию в Новосибирске.

– Какой же ты… – Татьяна Борисовна поморщилась. – Как та свекровка, которая снохе не верит.

– Прости, коль не по вкусу брякнул. Если Потехин станет донимать ревностью или еще чем-то досаждать, скажи мне. Я быстро с ним разберусь.

– Как?

– Его просто не станет.

– Неужели наймешь киллера?

– Ну, вот додумалась… – Мамаев на секунду замялся. – Просто заставлю уехать в любимую Японию.

Жемчугова с прищуром уставилась в глаза адвоката:

– Вениамин Федотович, не вздумай этого делать. В любом поединке с тобой Потехин выйдет победителем. Говорю без преувеличения. Его словно Бог бережет.

– На Бога надейся, да сам не плошай.

– Геннадий не оплошает.

Мамаев поднялся со стула. Собираясь уходить, будто из ревности усмехнулся:

– Не переживай, Танечка. Оставлю я твоего Геннадия в покое.

В разговоре с Мамаевым Жемчугова интуитивно почувствовала недоброе. Особенно встревожила фраза адвоката: «Его просто не станет». Хотя Мамаев и сказал, что заставит Потехина уехать в Японию, но замышлял он наверняка физическое устранение и, опрометчиво проговорившись, вывернулся вроде бы безобидной отговоркой.

Татьяна Борисовна, торопливо листая телефонный справочник, стала звонить по гостиницам. Отыскала она Геннадия Никифоровича в гостинице «Обь», однако разговора с ним по существу не получилось. На следующий же день Потехин будто исчез из Новосибирска.

Утром семнадцатого августа все средства массовой информации затрубили о девальвации рубля в связи с постигшим Россию кризисом. На вторые сутки после этого к Жемчуговой в кабинет зашел Мамаев. Поздоровавшись, весело спросил:

– Ну, что, Татьяна Борисовна, спас я тебя от банкротства?

– Спас, Вениамин Федотович, спасибо, – сдержанно ответила Жемчугова.

– Из спасиба шубу не сошьешь…

– Говори прямо: сколько заплатить за подсказку?

– Оскорбляешь… – Мамаев театрально вздохнул. – Есть хорошее предложение…

– Какое?

– Давай вечерком закатимся ко мне на дачу и обмоем успех, которым мы одурачили бездарное правительство.

Татьяна Борисовна посмотрела в игривые глаза адвоката:

– Хватит того, что из-за тебя я уже умылась горючими слезами.

– Не принимай близко к сердцу пустяковые промашки.

– Ничего себе пустячок! Лишиться мужа…

– Нашла кого жалеть. Ты – хозяйка солидной фирмы. А кто Потехин?.. Заурядный «челнок».

– Не тебе об этом судить.

– Я и не сужу. Просто констатирую факт. Если боишься, что Геннадий вновь нас застукает, то зря. Он уже в Японии.

Жемчугова будто ослышалась:

– Где?..

– В Японии, – повторил Мамаев. – Семнадцатого вечером звонил мне из Токио и сказал, что не намерен возвращаться в одуревшую Россию.

– Тебе… звонил?.. – искренне удивилась Татьяна Борисовна. – Знаешь, дружок, ты ври, но не завирайся;

Мамаев нахмурился:

– Дело в том, что Потехин задолго до кризиса одолжил у меня приличную сумму долларов. И позвонил он вовсе не ради того, чтобы порадовать скорым возвратом долга. Напротив, хотел огорчить тем, что эти баксы я никогда от него не получу.

– Свежо предание, да верится с трудом.

– Тут, моя хорошая, хочешь – верь, хочешь – проверь. Между прочим, Геннадий просил передать тебе, чтобы не ждала его. Этак великодушно заявил, мол, пусть не комплексует и живет, как вольная птица. Может, после этого согласишься хотя бы часок провести на даче?..

– Никогда!

– Даже, если откажусь оказывать тебе юридические услуги?

Жемчугова, глядя адвокату в глаза, резко сказала:

– Услужливый дурак опаснее врага.

– Эх, Таня… А я-то считал тебя умницей, – обидчиво проговорил Мамаев и ушел не попрощавшись.

Этот день показался Жемчуговой длинным, как никогда. С работы Татьяна Борисовна уехала обессиленная и разбитая. Едва она вошла в квартиру, только что вернувшаяся из санатория дочь огорошила вопросом: