Збигнев Ненацкий: Трость с секретом

– Ладно, ладно, Шуллер. Такие штучки мы хорошо знаем, – иронически заметил Генрик. – Если бы не Розанна, меня ждала участь Кобылинского. Где вы его убили? Здесь или в другом месте?

– Что за ерунду вы говорите! В разговор вмешалась Розанна:

– Я тоже подозревала, что теперь очередь Генрика, и поэтому не отходила от него ни на шаг. Вы сделали так, чтобы один из нас ушел. Убить сразу двоих вы, конечно, не могли…

– Боже, какой вздор!

– Я сделала вид, будто иду в деревню, а сама вернулась и следила за вами. Когда я заметила, как вы вытащили штык из трости, я выстрелила, чтобы испугать вас.

Скажинский вытер пот со лба.

– Мне кажется, я все понял, – проговорил он, силясь улыбнуться. – Вы оба боитесь, что один из вас падет от руки преступника. Нервы у вас напряжены до предела. Когда я вытащил штык и подошел к пану редактору, вы восприняли это как попытку убийства. – Он засмеялся и предложил: – Давайте починим машину и отправимся ко мне.

– Нет! Прежде чем ехать к вам, пан Шуллер… – начал Генрик.

– Моя фамилия Скажинский.

– Шуллер, – повторил Генрик.

– Скажинский! – зло крикнул тот.

– Ладно, пусть будет по-вашему. А пока послушайте, пан Скажинский, одну историю криминального характера.

– Если это не отнимет много времени.

– Во время войны зверствами и грабежами прославился эсэсовец Шуллер, немец польского происхождения. Красная Армия наступала так стремительно, что он не успел убежать и со всем награбленным добром укрылся в Бжезинах. Он изменил свою внешность и превратился в Скажинского. Годы шли, и Шуллер – Скажинский…

– Я не Шуллер! – крикнул Скажинский.

– …почувствовал себя в безопасности и начал потихоньку распродавать награбленное добро. Он нашел себе посредников – Бутылло и Рикерта. Шуллер не знал, что доктор Крыжановский написал воспоминания. Отрывок из мемуаров попал на глаза Бутылло и Шуллеру. Они узнали, что солонка и серебряный нож, проданные Рикерту, стоят больших денег. Несколько раньше Шуллер продал через Рикерта палисандровую трость, с которой он когда-то разгуливал по гетто. Трость купил один журналист. Она заинтересовала журналиста, и он решил выяснить ее историю. Отправился к магистру Рикерту. Как раз в тот день магистра хоронили. В это время в квартире покойного хозяйничал пан Бутылло: искал серебряный нож и золоченую солонку. Найти их было невозможно: они были проданы. Бутылло пригласил журналиста войти: а вдруг он окажется покупателем ножа или солонки? Услышав, что речь идет о палисандровой тросточке, он выпроводил гостя. Узнав от Бутылло о визите журналиста, намеревающегося описать историю трости, Шуллер почувствовал себя в опасности и в тот же день под маской реквизитора киностудии позвонил журналисту и предложил продать трость. Тот отказался, при этом он подчеркнул, что его очень интересует история трости и имена ее бывших владельцев. От страха Шуллер потерял голову. А когда на следующий день Бутылло рассказал Шуллеру, что к нему заезжал журналист, интересовавшийся историей трости, тот перепугался еще больше. Бутылло потребовал, чтобы Шуллер ответил на два вопроса. Во-первых, почему он должен молчать о судьбе трости? Во-вторых, почему все вещи, получаемые от него, оказываются подозрительного происхождения? Эти вопросы сыграли роковую роль в судьбе Бутылло. Шуллеру удалось уговорить Бутылло потерпеть до завтра. Бутылло вернулся домой, а Шуллер поехал за ним. Оставив машину в лесу, он вошел в виллу и сказал, что хочет ответить на вопросы. Закурил, бросил на ковер спичку. Бутылло нагнулся за ней, и тогда Шуллер убил его штыком.

– Вы ненормальный, – сказал Скажинский.

– Убийство пани Бутылло являлось логическим следствием убийства ее мужа. Она подсознательно чувствовала, что смерть мужа каким-то образом связана с особой Шуллера. Она попыталась выспросить его – он придумал для нее очередную невразумительную байку, но прекрасно понимал, что прозвучала она туманно и пани Бутылло вряд ли довольна его объяснениями; он дождался момента, когда она осталась одна, неслышно прокрался в дом и убил ее. Шуллер чувствовал себя в относительной безопасности. Он был убежден, что милиция поведет следствие по банальному пути и будет подозревать любовника пани Бутылло. Так оно и случилось. Кроме следов машины Шуллера, в руках милиции не было других улик. Пойди они путем, предложенным журналистом, и займись они прошлым людей, связанных с Рикертом и Бутылло, им очень скоро удалось бы напасть на след преступника. Ибо от прошлого не уйти, а в прошлом, до 1945 года, никакого Скажинского не было, а был Шуллер, сын немецкого часовщика из Лодзи. Репортер Кобылинский, приехавший к Скажинскому с вопросом, не знает ли он человека, продающего старинные вещи через посредника, тоже был убит. Ночью эсэсовец вывез труп на машине и спустил в реку…