Она лишь засмеялась в ответ и попыталась вырваться. Парень грубо схватил ее. Она отбивалась, крича:
– Нет! Нет! Нет! Нет!..
– А я говорю – пойдешь! – Он толкнул ее. – Идем, слышишь!
Генрик подумал, что не стоит вмешиваться. Они, наверное, из одной шайки. Очевидно, у них принято так грубо обделывать свои дела. Вмешаюсь, так еще, чего доброго, от обоих попадет.
– Отстань, а то закричу! – пригрозила девушка.
Парень отпустил ее и ударил по спине, потом снова схватил и толкнул.
Генрик подумал: «Парень, пожалуй, сильнее меня. А за стеной наверняка притаились его дружки. Лучше всего пройти мимо, будто я ничего не вижу и не понимаю. Через пять минут я буду в своей квартире. Может быть, мне все-таки удастся сегодня написать статью, о которой я мечтаю уже давно. А может, и не напишу, потому что буду размышлять, правильно ли я поступил, пройдя мимо них, точно я ничего не вижу и не понимаю».
– Пусти, слышишь, пусти! Помогите! – крикнула она Генрику. – Помогите, умоляю вас!
Он остановился.
– Оставь ее, сейчас же! – произнес он, опираясь на трость. Парень, однако, продолжал держать девушку за руку. Он только повернулся лицом к Генрику и злобно оглядел его. Девушка вырвала руку и отбежала на несколько шагов.
– Ты что вмешиваешься? Побереги свои очки, как бы не свалились! – презрительно произнес парень. Он уже заметил, что противник его отнюдь не богатырь.
Генрик взмахнул тросточкой.
– Убери эту корягу! – выкрикнул парень и быстрым движением ухватился за конец трости. Дернул, чтобы сломать или вырвать. Генрик изо всех сил уцепился за серебряный набалдашник.
Внезапно раздался сухой треск. Парень, потеряв равновесие, отлетел к стене. В руке он держал деревянный футляр, а у Генрика остался длинный и острый, как жало, стилет, рукояткой которого был набалдашник тросточки.
Генрик сделал шаг вперед, тогда парень бросил палисандровый футляр и скрылся в проломе.
Генрик нагнулся и поднял с тротуара брошенный футляр. Дрожащей от волнения рукой надел его на стилет. Раздался сухой треск. Это сработала какая-то пружина, соединяющая ножны с серебряным эфесом клинка. Перед ним снова была вишневая тросточка из палисандра. Он улыбнулся, и это ободрило стоящую рядом девушку. Тихо, но с явным восхищением она проговорила:
– Так вот вы какой… Ну и ну!
Генрика охватило приятное чувство победителя. Ему показалось, будто сейчас он стал совсем другим, не таким, как прежде.
– Ну и ну! – повторила девушка. Он пожал плечами.
– Не люблю, когда ко мне пристают, – объяснил он.
– И напугали же вы его! Он бежал, как крыса.
– Что это за тип?
– Его зовут Лолек. Он там у них главный. Молокосос, – прибавила она несколько погодя.
– А вы тоже из его компании? Отказались выполнить его приказ?
– Я? Из его компании? – она презрительно засмеялась. – Я же вам говорю, он молокосос. Ему девятнадцать лет.
– А вам?
– Двадцать два.
– На вид вам семнадцать.
– Это меня не волнует.
Он кивнул. Конечно, пока это ее не волнует. Посмотрел на нее повнимательнее: да, больше семнадцати ей не дашь. У нее тонкие черты лица, да и вся она очень тоненькая. «Красивая», – решил он про себя.
– Вы, наверное, живете в том большом доме на пустыре? – спросила она. – Можно вас проводить?
– Меня? – возмутился Генрик. – Это я вас провожу, а то на вас опять нападут.
– Вряд ли. Лолек меня застал врасплох. Никогда не думала, что он такая свинья. Хотел, чтобы я была с ними заодно. Только ничего у него не вышло.
Генрик постучал тростью по плите.
– Вы где живете? – спросил он.
– В центре.
– Я вас провожу до трамвая, – решительно произнес журналист и направился в сторону города.
Девушка послушно последовала за ним. Пройдя несколько шагов, она взяла его под руку.
«Ты смотри, какая смелая! – подумал он. – Имеет, видно, опыт в обращении с мужчинами». И ему стало жаль ее, такую красивую и такую легкомысленную.
Словно отгадав мысли Генрика, она сказала:
– Вы не любите уличные знакомства? – и с легкой издевкой повторила: – Вы не из таких, что знакомятся на улице?
– Не из таких, – ответил он со злостью, потому что насмешка в голосе девушки его рассердила.
– Вы из тех, кто и мухи не обидит. Вы любите гулять, помахивая тросточкой. Вы небось в театр ходите, сидите в кафе с красивыми женщинами, а как стемнеет, вытаскиваете в тихой улочке…
– Тсс! Тихо! – Он приложил палец к губам.
– Ладно уж, – сказала она. – Молчу, как могила.
Она принимала Генрика за какого-то элегантного убийцу из бульварного романа. А Генрик, в свою очередь, считал ее чем-то вроде Черной Маньки. Очень забавно, что у них обоих такое примитивное представление о жизни, подумал он про себя. Но, разумеется, смешон был именно он, ибо с него больше спрашивалось.
Читать дальше