Михаил Черненок - Иллюзия жизни

– Складывать уже некуда.

– Имею в виду разные названия.

– Разных полдесятка, наверное, наберется.

– Под именем «Федор Разин» или что-то в этом роде ни одной нет?

– Нету. Царской фамилии Гоша не стесняется.

– А «непризнанным гением» себя не называл?

– Не слышала такого. Недавно вроде с досады пожаловался, будто угнетает его никчемность жизни. Я удивилась: «Ты что это раскис?» Он горько вздохнул: «Не могу, Матрена Фроловна, найти ответы на проклятые вопросы: кто я, что я, зачем и кем вызван к жизни? В чем мое предназначение?». Гоша всегда называет меня по имени-отчеству. А Сонечка, словно родная, кличет просто «тетя Мотя». До слез жалко мне Сонечку. И внешностью удалась на загляденье, и умом, и хозяйственной сноровкой, а вот в семейной жизни не повезло. Влюбилась, что ли, она в Гошу безоглядно. Давно живут врознь, но Соня по-прежнему заботится о Гоше, как о родном. Постоянно загружает его холодильник продуктами под завязку, чтобы не голодал бывший муженек…

Заговорив о Царьковой, «тетя Мотя» так увлеклась, что предложила Славе присесть на лавочку перед палисадником и даже ни с того ни с сего назвала свою фамилию – Пешеходова. Когда уселись рядом, Слава, воспользовавшись паузой, спросил:

– Разве Георгий Васильевич сам не может позаботиться о себе, любимом?

– Вот вы правильно сказали «о себе, любимом», – с ходу подхватила тетя Мотя. – Кроме себя, Гоша по-настоящему никого не любит. Единственный ребенок в семье с малых лет привык к постоянной заботе и вниманию родителей. И теперь чувствует себя большим ребенком, за которым нужен постоянный уход. Счет деньгам совсем не знает. Друзьям последнюю рубаху готов отдать.

– Много у него друзей?

– Приезжают откуда-то солидные ребята в заграничных машинах. С водочкой и закуской.

– Часто Царьков выпивает?

– Когда Соня с ним жила, в рот хмельного не брал. Стоило ей переехать в новый дом, Гоша стал ходить покачиваясь. Последнее время вроде перестал качаться.

– В райцентре с кем он дружит?

– Первейший друг у Гоши сосед Андриян Петрович Пахомов. Иногда пьянчужки всякие к нему заглядывают, перехватить деньжат без отдачи на бутылку. Часто школьники забегают. Гоша подписывает и дарит им свои книжки за спасибо.

– Где берет деньги на издание книг?

– Соня оплачивает. Она богато живет. Содержит винный магазин «Три богатыря».

– «Три мушкетера», – поправил Голубев.

Пешеходова махнула рукой:

– Я постоянно мушкетеров с богатырями путаю. Для меня они одно и то же. И тех, и других по трое. Старик Пахомов смеется надо мной, а я все никак не могу их запомнить.

– Родители Георгия Васильевича живы?

– Умерли. Нину Сергеевну от переживаний за сына рак в могилу свел, а отец Василий Константинович раньше супруги от инфаркта скончался. Сонечка тоже круглая сирота.

– Она местная?

– Из Новосибирска. Познакомились, когда Гоша там учился. На загляденье приятная была парочка.

– В последнее время между ними конфликтов не было?

– И не могло быть. Соня почти месяц, как уехала отдыхать на заграничный курорт. Может, от того, что давно ее не видел, Гоша заскучал основательно. Тут как-то зашел ко мне за домашним квасом. Осунувшийся, невеселый. На мой вопрос – Заболел, Гошенька, что ли? – поморщился: «В цейтноте нахожусь». Не поняла, спросила: «Что это такое?» – Это, Матрена Фроловна, такая разновидность творческого запоя, когда сон пропадает». – «Так возьми да закодируйся». – «Кодирование для алкоголиков. А я бессонницей страдаю». – «С чего так?». Усмехнулся: «С тоски, порожденной талантом и необъятными просторами родины». «Наверное, по Соне затосковал?» «Нужен я ей, как зайцу колокольчик»… Со стороны, говорят, рассуждать легко, но, по моим наблюдениям, устал Гоша от сочинительства. Еще Андриян Пахомов донимает его критическими замечаниями. Башковитый старик! Годов уже за восемьдесят, а выглядит богатырем. Образование имеет, по ранешним меркам, церковноприходское, но стихотворений помнит немыслимое количество. И высказываниями исторических мудрецов напичкан, как подсолнух семечками. Чего по жизни ни спроси, тут же вспомнит то библейское высказывание, то Наполеона, то других великих людей.

– Он может хоть что-то рассказать о Царькове?

– Как же не может, коли постоянно с Гошей судачит.

– Где его дом?

Пешеходова показала на продолговатый домик с застекленной верандой, соседствующий с царьковским пятистенником:

– Вон, рядом с усадьбой Гоши. Только щас вы с Андрияном не встретитесь. Старик раненько по утру укатил на «москвичонке» удить карасей. Вернется не раньше обеденного времени.