Александр Андрюхин - Коготки Галатеи

— Кого, Пьяных? — спросил недоверчиво Уханов.

— Нет. Эту девочку.

Наступила тишина. Уханов покосился на Сорокина, Сорокин на Уханова, а охранник застыл с куском рубахи в руках.

— И где же? — нарушил паузу прокурор.

— Это в восточном направлении, на одной из дорог, которые ведут к Красному Яру.

— Если вы имеете в виду дом Рогова, то он давно уже под охраной.

— Я не имею в виду дом Рогова. Я имею в виду совсем другое место. Но это на пальцах не объяснишь. Надо показывать.

Новое молчание воцарилось в кабинете.

— Точно знаете? — пытливо спросил прокурор.

— Точно не знаю, — признался я. — Предполагаю.

Охранник сильно дернул за рубашку, и я оказался в коридоре.

— Оставь его Сережа! — произнес прокурор. — Ну что, Валера, рискнем?

— Сейчас надо цепляться за все, — ответил Сорокин.

Меня посадили на переднее сиденье милицейских «жигулей». Сзади расположился следователь с двумя оперуполномоченными. За нами приготовился следовать «уазик» с группой захвата.

Прокурор не поехал. Он приказал Сорокину сообщать о каждом своем шаге по радиотелефону и укатил на своей «Волге».

Мы тронулись. За все время пути никто не проронил ни слова. Никто не спросил, куда мы едем и какими доводами я располагаю, чтобы ехать в этом направлении. Все были напряжены и серьезны. Если бы они только знали, что никаких доводов у меня нет, а есть только смутные предчувствия, то, наверное бы, «замочили» меня, не выходя из машины.

Я сидел рядом с водителем и показывал дорогу. Он послушно заворачивал туда, куда я тыкал пальцем, и не произносил ни звука. Мы выехали за город и завернули на заброшенную дорогу, которая вела к Красному Яру. Сзади я услышал одобрительный кашель Сорокина. Это меня подбодрило. Путь, котором мы следовали, не был усыпан розами. Нас трясло и подбрасывало, но никто не выказывал недовольства. Я зорко вглядывался вперед и все боялся проехать мимо нужного поворота. Наконец моему взору предстал силуэт полуистлевшего комбайна.

— Заворачивайте направо, — произнес я.

— Направо нет дороги, — ответил водитель. — Там поле, а за ним какие-то бараки.

— Вот они-то нам и нужны, — ответил я, не совсем уверенный в своей правоте.

Когда мы подъехали к этим заброшенным полуразрушенным сооружениям, меня охватила дрожь. Моторы заглохли, фары потухли, наступила тишина.

— Ну где? — нетерпеливо спросил Сорокин.

— Сейчас соберусь.

Я вышел из машины и стал оглядываться по сторонам. Какой же из этих бараков похож на тот, который я видел во сне? Ночь, на мое счастье, была лунной. Я побрел к одному из бараков, но, не дойдя, почувствовал, что это не тот.

— Посветить фарами? — спросил водитель.

— Нет-нет. Сейчас я сориентируюсь.

Опера вышли из машины и хмуро наблюдали за мной. Моя нерешительность им не нравилась.

— По-моему, этот барак, — произнес я, указав на первый попавшийся.

Менты сразу зажгли фонарики и деловито ринулись в него. Они шарили в бараке больше получаса и вышли из него грязными и сердитыми.

— Где хоть искать? На чердаке или на крыше? — проворчал один из них.

— Наборот, в погребах, — ответил я.

— Какие к черту в бараках погреба? — проворчал один из оперов.

— Погреба не здесь! Они вон там! — указал водитель на сараи.

— В общем, так! Давайте шарить везде! — произнес Сорокин.

— Эти бараки тянутся на три километра…

Ребята искали очень добросовестно. Мне дали фонарик, и я тоже активно включился в поиск. Часа через полтора, когда я уже трижды раскаялся в своей дурацкой самонадеянности, фонарь водителя неожиданно уперся в дорогу.

— Мужики, по-моему здесь недавно проезжала машина. Смотрите, какие четкие следы. — Опера окружили единственную песочную плешину среди моря травы и согласились, что след протектора совершенно свежий. Кажется, он вел к бараку, который стоял на другом конце поля.

Когда мы через пять минут подъехали к нему, я мог поклясться, что это был именно тот барак, который я видел во сне. Ни произнеся ни слова, я первый ринулся в него. За мной пошли все остальные.

Мы искали долго и тщательно. Обошли все комнаты, облазили чердак, прошли по крыше, проползли по балкам — никого. И вдруг в ту самую минуту, когда оперативники в чрезвычайном унынии поплелись на выход, Сорокин внезапно споткнулся о какую-то железяку. Он громко выругался, затем для чего-то опустился на корточки и застыл.

— Ребята, все сюда! — прошептал он взволнованно.

Орлы ринулись к нему и застыли в изумлении. Изумится было чему: неподалеко от выхода прямо из земли торчал большой амбарный замок. В ту же минуту пространство вокруг замка было расчищено, и нашим взорам предстала небольшая железная дверца.