Андрей Демченко - Кровавый прибой

— А почему вы запомнили именно кабриолет?

— Он был, как я уже сказал, двухместный… Там сидели двое мужчин. Я как раз видел это из окна… И подумал: куда же они посадят девушку? Мисс Шанская просто села на колени к одному из них…

— А как же полиция? Они не боялись так ехать?

— О, мой господин… Какая полиция? Да здесь, на побережье, ее просто нет! Ходит ночью по набережной один полисмен, и все. У нас ведь с преступностью никогда проблем не возникало, не то что… — Покосившись на русских, Домаджо продолжил: — К тому же Машина такая дорогая… У ее владельца наверняка достаточно денег, чтобы откупиться от Полисмена!

— Ты погляди, — прокомментировал Дугин, — не только у нас такая фигня творится… А говорит, преступников нет.

— Взяточники есть везде, Вадик… Значит, — вновь обратился Павел к Домаджо, — вы не запомнили машину, в которую Шанская садилась в тот, последний вечер?

— Нет. Я просто не видел. Я же не каждый вечер наблюдал, не специально интересовался… Просто несколько раз случайно видел из окна, вот и все.

— Так… — протянул Павел, — значит, больше вам рассказать нечего?

— Нет, поверьте! — Павлу показалось, что эти слова Домаджо произнес с какой-то даже излишней горячностью.

— Хорошо. Спасибо вам, господин Домаджо. Если возникнет необходимость, вы ведь не откажетесь побеседовать с нами еще разок?

— О чем речь! Бога ради… Когда вам будет угодно! — И господин Домаджо, опять вскочив со стула как ошпаренный, проводил гостей до двери.

— Ну, как тебе? — спросил Воронов у Ду-гина, когда они, переодевшись, пришли на изобилующий туристами берег и расположились под широким полосатым тентом. — Что он за человечек?

— Прохиндей, блин, еще тот… — проворчал Дугин. — По-моему, он врет даже тогда, когда говорит правду.

— Есть такое дело. Я ему тоже не особо поверил, потому что актер из него хреновый. Как это Станиславский говорил: «Не верю!» А в чем именно, по-твоему, он врет?

— Да насчет проституции, к примеру!

— Почему ты так думаешь?

— Да как это так — нормальная девчонка, студентка, с хорошим воспитанием, не из бедной семьи, ни с того ни с сего начнет за деньги себя продавать, трахаться с кем ни попадя, да еще в чужой стране! Бред какой-то…

— Не совсем, старик. Мне Домаджо тоже не понравился, но тем не менее исключить, что он сказал правду, нельзя. Ты забываешь, что у Полины перед поездкой была тяжелая психическая травма. Между прочим, данное решение могло быть реакцией на такую травму. Так или иначе, но версию с проституцией надо проверить.

— Надо, дело ясное, только как? Где ты сейчас этот кабриолет найдешь?

К полудню солнце стало палить просто невыносимо, и Дугин с Вороновым, искупавшись напоследок, вернулись в отель. Тому была и еще одна причина: друзей еще с утра предупредили, что в половине первого у них будет встреча с их гидом, русской девушкой Галей.

Встреча состоялась в холле отеля; когда Галя появилась и, улыбнувшись, произнесла несколько первых слов, ее судьба стала для Воронова и Дугина открытой книгой.

Галя была типичным явлением «совковой» действительности конца двадцатого века, яркой представительницей огромного семейства бывших «интердевочек», которым в итоге долгих трудов и стараний удалось-таки выйти замуж за иностранца и «отвалить». Как правило, это не москвички, а девчонки из российской или украинской глубинки, торговавшие своим телом в Москве или Питере. Уезжая из России, они лелеяли наивные мечты о том, что будут сидеть на шеях своих импортных мужей, но те, пресытившись лаской, нежностью и сексуальным искусством своих русских супруг, в конечном итоге отправили их работать. В Германии, Англии и странах Скандинавии таким девушкам тяжело: языка они, как правило, не знают, и им светит в лучшем случае работа нянечками в домах престарелых, то есть ежедневная возня с нечистотами. Тем, кто попал в страны Средиземноморья, повезло гораздо больше: русских туристов здесь сейчас как собак нерезаных, бизнес на них делается огромный, а значит, люди, говорящие по-русски, нужны. Вот и устраиваются такие Гали гидами, возят наших туристов на автобусах, вызывая у москвичей и питерцев улыбки деревенскими оборотами речи. В течение первого года за границей у них наблюдается задирание носа перед русскими туристами — я, мол, тут останусь, а вам через неделю опять в вонючий «совок», но потом это проходит, и девушки общаются с россиянами вполне нормально.