Франсиско Павон - Опять воскресенье

Ничего не ответив, тот посторонился. Прежде чем заговорить, они снова обменялись хмурыми взглядами.

– Чем могу служить? – произнес наконец Гомес Гарсиа.

– Я должен задать вам несколько вопросов.

– Каких?

– Речь идет об исчезновении доктора дона Антонио.

– Что именно вас интересует?

– Он приходил к вам пятнадцатого октября?

– Вы пришли ко мне как друг или как начальник муниципальной гвардии? – спросил он, делая ударение на последних словах.

– Как начальник муниципальной гвардии Томельосо.

– В таком случае очень сожалею, но я не обязан вам отвечать.

– Почему?

– Потому что по закону вам не положено заниматься делами, которые не входят в функции муниципальной гвардии.

– Допустим. Но инспектор общего полицейского корпуса сеньор Мансилья, который в данный момент сидит здесь, в машине, счел необходимым послать меня от своего имени, чтобы не придавать важности этому чисто формальному допросу. Если хотите, я могу позвать его.

– Если у пего нет судебного предписания, он может себя не утруждать.

– Для дел такого рода в нашей стране не нужны судебные предписания. Но раз вы хотите соблюсти букву закона, я скажу, чтобы он пришел к вам сам.

– …Ну, хорошо, – согласился Гомес Гарсиа, уступая доводам комиссара. – Что вам угодно знать?

– Итак, вы согласны отвечать на мои вопросы, несмотря на то, что это не входит в мою компетенцию?

– Спрашивайте.

– Был у вас дон Антонио пятнадцатого октября?

– Был около четырех часов дня. Он приходил осмотреть мою дочь, которая хворает.

– А за что вы на него рассердились?

– Я? – переспросил он, не в силах скрыть своего удивления.

– Да.

– Я ни на кого не сердился.

– Не забывайте, речь идет о смерти человека.

– Ну и что же?

– Так… А когда он снова пришел к вам?

Гомес Гарсиа взглянул на Плиния, как бы раздумывая, стоит ли ему отвечать. Наконец он решился:

– В половине четвертого ночи.

– Больная почувствовала себя хуже?

– Да.

– Как вы уведомили его об этом?

– А зашел за ним, но его не оказалось дома, и мне пришлось подождать у подъезда.

– Вы пришли пешком?

– Нет, я привез его на своей машине.

– Сколько времени он пробыл у вас?

– Больше получаса.

– И вы отвезли его домой?

– Нет, он захотел пройтись.

– Где у вас обычно стоит машина?

– Во дворе. Туда ведет отдельный вход через ворота позади дома.

– Тогда почему вы подъехали со стороны улицы Толедо, где все перерыто из-за строительных работ?

Гомес откровенно удивился:

– Потому что я собирался отвезти доктора к нему домой, а там машина ближе всего стоит к нашему дому.

– А как, по-вашему, что с ним могло случиться?

– Не знаю.

– Кто-нибудь может подтвердить то, что вы говорили мне?

– Жена и дочь.

– Они дома?

– Да.

– Почему вы не пришли в аюнтамиенто сообщить нам, что дон Антонио был у вас до четырех ночи, ведь всем жителям города было объявлено об этом?

– Я ничего не знал ни об объявлении, ни об исчезновении доктора. На другой же день мы с дочерью уехали в Мадрид.

– А после возвращения?

– Я уже ответил на все ваши вопросы, – сказал Гомес Гарсиа, приоткрывая входную дверь и глядя на Мануэля все тем же хмурым взглядом. – И дураку ясно, что я не имею никакого отношения к смерти этого сеньора. Но, клянусь богом, как только все прояснится, я непременно доложу губернатору, что вы занимаетесь не своими делами.

– Это ваше право! А пока что, надо полагать, инспектор не замедлит явиться к вам со всеми надлежащими судебными предписаниями.

– Пусть приходит! – гаркнул Гомес Гарсиа, в бешенстве захлопнув дверь за спиной начальника муниципальной гвардии Томельосо.

Когда Плиний уже в машине рассказал не без горькой иронии о своей встрече с Гомесом Гарсией, инспектор возмутился:

– Сейчас я пойду к нему сам! Интересно, что он запоет!

– По-моему, вам не следует торопиться, посмотрим, как будут дальше разворачиваться события. Нам ведь совсем не трудно узнать, действительно ли он уезжал в Мадрид.

– Пожалуй… Теперь уже нет никаких сомнений в том, что именно Гомес Гарсиа заезжал в ту ночь за доном Антонио.

– Да… А весь сыр-бор загорелся из-за того, что дочь Гомеса беременна… или была беременна. Сара, учительница, как вам известно, говорила, что доктор без всяких обиняков заявил ему об этом… Помните, дон Лотарио, «иберийский фарс», о котором дон Антонио не успел рассказать нотариусу?

– Конечно, помню.

– Так вот, Антонио имел в виду ту сцену, которую устроил ему Гомес Гарсиа, когда доктор заявил, что его дочь в положении.