Татьяна Степанова - Пир на закате солнца

Сунув несколько купюр официанту (сдачи не надо), Угаров потащил Анну к машине. Официант, метрдотель и охранник смотрели, как он спускается по лестнице – прямая спина, женщина на плече – светлые волосы свесились вниз, закрыли лицо.

В «Куполе» клиенты так себя не вели, однако… черт, кайфово, долго будем вспоминать такое…

В машине Анна все еще сопротивлялась. Он заломил ей руку, заткнул рот – поцелуем.

– Ненавижу тебя!

– Кто кого больше ненавидит!..

Он снова впился губами в ее накрашенный рот. Платье Анны задралось, обнажая полные колени.

Они оторвались друг от друга, когда им стало нечем дышать. Так и сидели в машине, не заводя мотора.

– Со мной никто так не обращался, – сказал Угаров, вытирая облитое шампанским лицо.

– Со мной тоже.

Он взял ее за подбородок, резко повернул к себе.

– Больше так никогда не делай, – сказал он тихо.

– А то что?

– А то – все.

Она закрыла лицо руками. Он ждал, долго ждал.

– Ну?

– Увези меня, – ее голос звучал уже покорно, совсем как прежде.

Он включил зажигание. Было совсем темно, когда они приехали на Таллинскую улицу и остановились во дворе кирпичной восьмиэтажки.

– У тебя там всегда такой бардак, это меня возбуждает.

Угаров вытащил ее из машины. Она была слишком слабая, слишком пьяная, чтобы топать на шпильках до подъезда самой.

– Сейчас поплатишься у меня за все. За всех, – сказал Угаров. – Прощенья будешь просить…

За что она должна просить прощенья, Анна так и не расслышала, потому что «бардак» обрушился на них со всех сторон. Подошли трое в штатском:

– Вы гражданин Угаров?

– Я.

– Пройдемте к машине.

– А в чем дело?

– Проследуете с нами в Красногорск.

– Зачем?

– Это мафия? Андрюша, это мафия? – воскликнула испуганно Анна. – Это те, кто тебе угрожал? Значит, все… правда?!

– Мы из уголовного розыска, – отрезали люди в штатском.

Это была опергруппа, посланная полковником Гущиным для задержания на улицу Таллинскую.

Вернувшись со вскрытия, мрачный, как туча, Гущин только отмахнулся от Кати, слово от назойливой мухи. И Катя смертельно обиделась – тут ждешь, понимаете, перо точишь, а тебя игнорируют!

– Все, поехали домой. – Она толкнула дремавшего Мещерского. – Разоспался тут, нашел место.

– Я с шести часов на ногах. А что случилось, Катюша?

Кате показалось, что это не друг Сережечка вопрошает, а его борода-веник.

– Нам тут не рады, вот что.

Из дежурки, где был включен телевизор, донеслось: «Что наша жи-и-изнь?» Пел тенор Мариинского театра.

ЧТО НАША ЖИЗНЬ?

Звук выключили, и ответа на вопрос не было.

ДОБРО И ЗЛО ОДНИ…

Катя повлекла Мещерского к выходу. Хотела узнать результаты вскрытия, так вот узнала. Ну, полковник Гущин, вспомните вы еще меня…

МЕЧТЫ!!! – разорялся тенор-душка, кто-то снова прибавил звук.

НАВЕРНО, СМЕРТЬ ОДНА…

– Потише, потише, потише!!

Под аккомпанемент оперной арии в двери отдела милиции ввалилась группа сотрудников розыска, конвоировавших кого-то (рассмотреть в толчее было невозможно), оказывавшего активное сопротивление, несмотря на наручники.

– По какому праву?! Уроды!

Катя увидела парня из ресторана – того самого, который обращался к Мещерскому по-дурацки «сан». Вид у него был боевой: щегольской черный пиджак разорван, глаза мечут молнии. Красивые глаза…

– Андрей? – воскликнул Мещерский. – Андрюха, за что это тебя, почему?

– Так, выходит, что ваш консультант знает подозреваемого?

Катя обернулась: Гущин – в съехавшем набок галстуке, с засученными рукавами белоснежной сорочки, сигарета в зубах, лысина сияет.

– Всем молчать! – рявкнул он (что бывало с ним нечасто). – Вы Угаров? Андрей Константинович? Ведите себя как положено, тут не кабак, тут государственное учреждение.

– Ничего себе – ведите как положено! Налетели на улице, скрутили. Я вам кто?

– Гражданин Угаров.

– Я вам кто, спрашиваю?! – Угаров, до этого в горячке не узнавший Мещерского, воззрился на него.

– Вы доставлены в милицию по подозрению в причастности…

– В какую еще, к дьяволу, причастности! Я с любимой женщиной домой возвращался, кто я теперь буду в ее глазах после этого вашего бандитского…

– По подозрению в причастности к убийству женщины, – отчеканил Гущин. – Давайте его ко мне в кабинет. Быстро!

Угарова потащили по лестнице на второй этаж.

– Екатерина, а ты что, домой уже уезжаешь? – спросил Гущин. – Задержись еще немного, будь добра, поприсутствуй. И консультант детский нам потом кое на какие вопросы ответит.