Майкл Коннелли - Блондинка в бетоне

– Чушь все это! Письма Кукольника были напечатаны, например, в книге Бреммера. Так что любой может скопировать его стиль и написать такую записку. Ты…

– Ты что, принимаешь меня за идиота, Босх? Я прекрасно понимаю, что это мог написать любой. Автор записки тоже это понимал, и в доказательство приложил к ней небольшую «карту сокровищ». Он указал, как найти тело очередной жертвы.

Наступила долгая пауза – пока Босх размышлял, а Паундс ждал.

– Ну и?.. – спросил наконец Босх.

– Я и послал Эдгара на поиски. Ты помнишь заведение «У Бинга»?

– «У Бинга»? Ну да, это к югу от бульвара. Бильярдная. Но разве она не сгорела во время прошлогодних беспорядков?

– Точно, – сказал Паундс. – Сгорела дотла. Ее разграбили и сожгли. Остались только три стены и бетонная плита. Есть распоряжение о сносе, но владелец его еще не выполнил. В любом случае это место было указано в записке, которую мы получили. В записке говорится, что тело лежит под бетонной плитой. Эдгар отправился туда с городской бригадой, прихватив отбойные молотки и все прочее…

Паундс замолчал. «Что за мелкая душонка!» – подумал Босх. Ну, на этот раз он подождет. Молчание сильно затянулось, и Паундс наконец не выдержал:

– И он нашел тело женщины. Именно там, где было указано в записке. Под плитой. Это…

– Сколько оно там пролежало?

– Пока не знаю. Похоже, довольно долго. Вот почему я и звоню. Мне нужно, чтобы ты во время обеденного перерыва подъехал туда и посмотрел, что можно из этого извлечь. В смысле, на самом деле это жертва Кукольника или нас пытается надуть какой-то другой сумасшедший? Ты же у нас эксперт. Ты можешь поехать туда, когда судья объявит перерыв на обед. Там я тебя встречу. А к вступительным речам ты вернешься.

Босх оцепенел. Сейчас ему нужна была еще одна сигарета. Он отчаянно пытался хоть как-то переварить сообщение Паундса. Кукольник – Норман Черч – умер четыре года назад. Ошибки здесь быть не может. Босх знал это тогда и сейчас нутром чувствовал то же самое. Черч – это и есть Кукольник.

– Значит, записка только что появилась в дежурной части?

– Сержант из дежурной части обнаружил ее на стойке четыре часа назад. Никто не видел, как ее оставили. Знаешь, по утрам там проходит куча народу. Плюс пересменка. По моему поручению Михан разговаривал с людьми из дежурной части. Никто из них ничего не помнит.

– Черт! Прочтите ее мне.

– Не могу. Она у криминалистов. Сомневаюсь, что они чем-то помогут, но нужно все-таки соблюдать установленную процедуру. Я получу копию и привезу ее на место преступления, ладно?

Босх ничего не ответил.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Паундс, – но давай пока придержим коней и посмотрим, что там есть. Оснований для беспокойства пока нет. Может, это какой-то фокус той адвокатши – Чандлер. Не стоит ее недооценивать. Она такая – готова пойти на что угодно, чтобы прибить на стену еще один скальп лос-анджелесского полицейского. Любит, когда о ней пишут газеты.

– А как пресса? Журналюги что-нибудь пронюхали?

– Насчет найденного тела было уже несколько звонков. Наверно, перехватили сообщение с частоты коронера – мы-то соблюдали режим радиомолчания. Во всяком случае, никто еще не знает о записке или о том, что здесь замешан Кукольник, – известно только, что нашли тело. Думаю, то, что оно найдено под полом помещения, сгоревшего во время беспорядков, выглядит весьма сексуально.

– Пока нам стоит попридержать информацию о Кукольнике. Конечно, если автор записки сам не разошлет копии в прессу. Если он сделал так, то к концу дня мы об этом услышим.

– Но как же он похоронил ее под бетонной плитой, да еще в бильярдной?

– Ну, бильярдная занимала не все здание. В задней части были еще склады. Раньше там находилась музыкальная студия, а когда бильярдная заняла переднюю часть здания, остальные помещения сдали в аренду. Все это выяснил Эдгар – он сумел найти владельца. Убийца, наверно, был в одной из этих комнат, пробил там плиту и положил вниз тело этой девушки. Во время беспорядков все сгорело дотла, но плиту пожар не повредил. Тело бедной девушки все это время оставалось внизу. Эдгар говорит, оно стало похоже на мумию.

Дверь, ведущая в зал заседаний номер четыре, внезапно открылась, и из нее показались члены семьи Черч в сопровождении своего адвоката. Начался обеденный перерыв. Дебора Черч и ее дочери-подростки не смотрели на Босха, а вот Хани Чандлер, которую большинство копов называло «Мани» [1]Чандлер, бросила на него взгляд убийцы. Ее темные глаза неплохо смотрелись на загорелом лице с сильным подбородком. Это была привлекательная женщина с гладкими золотистыми волосами; очертания ее фигуры скрывались за чопорными линиями синего делового костюма. Когда они проходили мимо, Босха обдала волна враждебности.