Вячеслав Денисов: Месть по закону

Уже двадцать дней он жил в своей квартире. После длительного отсутствия в ней не засохли только два кактуса. Все остальное носило характер давно брошенного жилища. Струге все выходные потратил на то, чтобы вернуть квартире первозданный вид. Воскресить разрезанные вандалами Тимура диван и кресло никто, конечно, не сможет. Но их можно зашить и закрыть все теми же накидками. Когда линолеум комнаты засверкал, как зеркало, а вся мебель задышала свежестью, Антон почувствовал в груди какой-то позыв...

Так иногда бывает весной, с появлением капели и первых теплых лучей солнца. Беспричинное чувство того, что пришло что-то новое, неизведанное, и оно будет лучше, чем вчерашний день. Точно такое же чувство бывает у детей рано утром, в день их рождения. Они просыпаются и ждут от наступившего утра чудес. Антон уже давно вышел из возраста, когда радовался этому дню. Однако он ощущал непроходящее чувство наступившего чуда. Дня, что будет лучше вчерашнего.

Пожав плечами и улыбнувшись самому себе, он подошел к платяному шкафу. Если в нем осталась несвежая одежда, то нужно перестирать и ее. Распахнув дверцу, он окаменел...

В глубине шкафа, единственная из вещей, на плечиках висела его... мантия. Антон смотрел на нее и чувствовал, как сдавило сердце. Медленно дотянувшись до нее, он стал перебирать в ладони шелк. Какое знакомое ощущение...

Струге аккуратно, словно боясь повредить ее, вынул мантию из шкафа. Некоторое время он думал, словно боялся ошибиться. Потом, бросив плечики на пол, он надел мантию на себя. Облегая знакомое тело, каждая складка материала легла на привычное место...

Струге вышел в коридор, туда, где на стене висело огромное зеркало, и включил свет. Некоторое время он стоял в нерешительности, а когда наконец решился, развернулся. На него из зеркала смотрел СУДЬЯ СТРУГЕ.

Председатель областного суда Игорь Матвеевич Лукин прожил большую жизнь. Сорок лет из своих шестидесяти он отдал юриспруденции. Пост главы судей всей области он занял шесть лет назад, уже будучи опытнейшим из правоведов. Этот человек прошел школу прокурорской работы, четырнадцать лет объявлял приговоры в одном из районных судов. Если в городе происходили вещи, непонятные многим, то для него все было совершенно очевидно. Когда судья из Центрального районного суда по фамилии Струге подал заявление об отставке, он понял, что кое-кому в этом городе не поздоровится. И когда эти кое-кто уже облегченно вздыхали, празднуя маленькую, но победу, Игорь Матвеевич вздыхал по другому поводу. Он слишком хорошо знал Антона Павловича. Слишком хорошо для того, чтобы понять главное – будут перемены. Такие люди, как Струге, редко оступаются и никогда никому ничего не прощают. Когда же речь заходит о них самих, они становятся одержимыми. Лукин повидал всяких из этой категории. Одни захлебывались в неравной борьбе и, уже будучи побежденными, в предсмертной судороге клацали зубами у горла врага. Другие таились и позже наносили смертельный удар там, где противник этого ожидать не мог. Струге же был одним из тех немногих, у которого хватало ума, такта и знаний для того, чтобы терпеть. Терпеть, готовить базу, копить силы и исполнять свой план планомерно, избегая ударов головой о стену.

Когда Заруцкий и Вихорев попали в глупейшую из ситуаций, Лукин понял – началось. Оставалось лишь догадываться, когда Струге остановится. Удары наносились словно из космоса, но попадали именно в ту точку, куда целился Струге. Следующего глупца Лукин определил сразу – Поборников. Он сделал такой вывод, потому что знал наверняка – Струге простит все, но только не предательство и нарушение устоев дела, которому человек служит. Поэтому, когда перед ним с материалами оперативного дела и заявлением с просьбой разрешить проведение оперативно-розыскных мероприятий восстал Земцов, Лукин не удивился. Он уже стал угадывать следующего. Вот тут-то он не на шутку заволновался. Старый судья вдруг подумал – а где я нарушал закон? Кто вообще сказал, что человек из «ниоткуда» не возьмет в оборот и его? Каков процент вероятности того, что сам Лукин останется при делах? Струге действовал без осечек и проволочек, каждый его шаг был четок и грамотен. Наверняка он имел еще и страхующие варианты. А если завтра перед лицом уже самого Игоря Матвеевича появится официальная бумага за подписью Генпрокурора? Конец карьере. Лукин заволновался, стараясь вспомнить все факты нарушения закона в отношении Струге. Но их не было. Ни разу их пути не пересеклись в ракурсе с отрицательным зарядом. Лукин имел одно очень важное для руководителя свойство. Он был дипломатом. Старался быть тактичен как с перспективными судьями, так и с теми, кто очевидно двигался к «выстрелу». И неоднократно убеждался, что впоследствии оказывался прав.