Сергей Кусков - Художник

– У меня есть паспорт, чек из магазина, гарантийный талон. Там наверняка указаны тип и номер.

– Давно вы его купили? – спросил следователь.

– Месяца за два до ареста.

– Не пойдет. Надо, чтобы ближе. Вы говорили, что при обыске некоторые диски сначала просмотрели на компьютере. Этот факт отражен в протоколе обыска?

Павел вытащил протокол, быстро просмотрел.

– Нет. Тут только записано, что изъяли. Это все они уже вернули.

– Кстати, это у вас оригинал протокола или копия?

– Копия. То есть, мой экземпляр протокола.

– Ясно, – сказал следователь. – Он у вас единственный. (Павел кивнул.) Я бы вам посоветовал снять с него копию и носить с собой ее, а этот документ держать в надежном месте. Или у родственников, или в крайнем случае в сейфе редактора. И остальное, что у вас есть, – там же.

– А что, могут украсть?

– Были прецеденты. В таких делах все бывает: исчезают доказательства, свидетели в суде отказываются от показаний, данных на следствии, на свидетелей нападают на улице. На потерпевших, кстати, тоже. Не скажу, что в каждом подобном деле присутствует весь букет, но что-то обязательно бывает. Кстати, сразу скажу об одном возможном осложнении. Когда все положенные следственные действия будут сделаны и не дадут результата, дело будет приостановлено или вообще закрыто. После этого те, кого вы обвиняете, могут подать гражданские иски о возмещении морального ущерба.

– То есть как – морального ущерба? – растерянно спросил Павел.

– Вы же их обвиняете. А доказательств нет. Выходит, вы их обвиняете понапрасну.

– Постойте! Это что, Кучумов будет предъявлять мне иск о возмещении морального ущерба?!

– Ну, не обязательно. Не все предъявляют. Даже не скажу, что большинство, специально не отслеживал. Это у кого как совесть… Дело не в этом, а в том, что во всех известных мне подобных случаях истцы выигрывали. То есть у Кучумова, если он все-таки это сделает, почти стопроцентный шанс сорвать с вас некоторую сумму. Ну, если после этого у вас не возникло желание отозвать свое заявление…

– Нет! – резко ответил Павел.

– Что ж, тогда с божьей помощью начнем, Павел Степанович. Пару случаев, когда подобные дела доходили до суда, я помню. А насчет монитора – советую вам заручиться показаниями кого-нибудь из лиц, присутствовавших при обыске в качестве понятых.

Насчет монитора Семеновна в свидетели не годилась. Она в технике разбиралась слабо и компьютерный монитор от телевизора не отличала; и вообще, у нее от обыска осталось в памяти, будто и видеозаписи, и фотографии с Еленой они смотрели на одном и том же экране. И тогда Павел пошел к Пете, соседу из квартиры напротив.

Открыла Маша, Петина жена, маленькая женщина, показавшаяся еще меньше на фоне нарисовавшегося в прихожей за ее спиной Пети.

– Пашка, привет! – сказал он. – Не раскололи?

– Нашли того, кто убил.

– Да ну! Как они сумели?

– Случайно. Слушай, тут такое дело… – начал Павел. Петя перебил:

– О деле у порога разговаривать нечего. Пошли на кухню.

На кухне Павел рассказал о деле.

– Что надо от меня? – спросил Петя.

– Надо подтвердить, что монитор был в квартире на момент проведения обыска.

– Большой такой, плоский? Мы на нем фотки смотрели, где ты с женой на озере?

Павел кивнул. Внезапно вмешалась Маша. Она толкнула мужа в бок, сказала резко:

– Ничего ты не помнишь! Был, не был – что ты понимаешь в этих мониторах?

Павел посмотрел на Машу. Петр тоже смотрел на нее, а она – на него, как будто сверлила его взглядом или что-то ему телепатировала. Петя посмотрел на Павла, беспомощно улыбнулся и сказал:

– Вот видишь? Баба говорит, что ничего не помню, – значит, так и есть. Эх!..

Он шагнул к холодильнику, открыл дверцу и достал оттуда литровую бутылку водки "Калашников", по убойной силе лишь немного уступающую одноименному автомату.

– Машка, доставай стопки и закусь посмотри, – сказал он, взявшись за пробку.

– Что еще придумал! – ответила та, но Петя внезапно побагровел и рявкнул:

– А не будешь пить – выметайся! Брысь!

Машу вынесло из кухни, дверь за ней захлопнулась. Несколько секунд еще звенела посуда в шкафу, потом и она притихла.

– Петя, я, наверное, тоже пойду, – сказал Павел.

– Дело твое, – сказал Петя, доставая стопки, – только вот ведь какая штука: бутылку я все равно открою, потому… да все потому же! А раз я ее открою, то уже буду пить до конца, потому что я открытую посуду не оставляю.