Сергей Донской - Караван дурмана

И тогда в середину свалки прыгнул серый вожак, слишком осторожный, слишком коварный, чтобы атаковать вооруженного противника первым.

Ох-х! Воропаеву показалось, что его горло схватили горячими щипцами, стиснули как следует и рванули на себя – вместе с кожей и жилами. Пальцы, сжимающие рукоять ножа, ослабли.

– Уйди! Уйди! – завопил он, но вместо крика прозвучало какое-то жалкое карканье. Проклятый кобель повредил ему голосовые связки.

Держась обеими руками за шею, Воропаев упал на спину и стал отталкивать наседающих псов ногами. Горло взмокло от уха до уха, но дело было вовсе не в том, что пасть вожака оказалась очень уж слюнявой, как отстраненно предположил Воропаев. Это хлестала кровь из вспоротых зубами сонных артерий, расположенных по обе стороны шеи. Мозг, лишенный притока крови, заработал в аварийном режиме, перемежая рефлекторные импульсы с совершенно бредовыми отрывочными видениями.

– Ох, – простонал он, отстраненно глядя на кудлатую морду, протиснувшуюся между его ног. Всякий раз, когда собачьи челюсти, приоткрывшись, захватывали очередной комок плоти и стискивались вновь, у Воропаева темнело в глазах, и он совершенно переставал видеть собак, рвущих его на части.

Вокруг стоял яростный, неумолчный гвалт, а он ничего не слышал. Вожак давился оторванным лоскутом воропаевской кожи, да только ему было уже все равно. Но он был жив, он дышал, он еще на что-то надеялся. До тех пор, пока степь не погрузилась в совершенно непроглядный мрак, в котором не было ни луны, ни звезд, ни самого Воропаева, так и не полакомившегося напоследок человечиной.

Яртышников с удовольствием поерзал в своем новом кресле. Солидное, добротное, основательное, под стать обладателю. Вся эта новомодная офисная мебель не для него, не для Яртышникова. Он ведь не какое-нибудь дерьмо на палочке, чтобы вертеться туда-сюда на своем рабочем месте как заведенный. Он директор автотранспортного предприятия «Монтажник». С недавних пор весьма прибыльного предприятия. Преуспевающий директор. Прочно сидящий на своем массивном кожаном кресле стоимостью 21 086 рублей сколько-то там копеек.

Водитель-дальнобойщик за такие деньжищи должен месяца четыре без продыху вкалывать, недоедая, недосыпая. Яртышникову, чтобы заработать на свой хлеб с маслом, достаточно переговорить с нужными людьми и поставить подпись под выгодным контрактом. У него есть голова на плечах, поэтому именно под его задницей поскрипывает кожей новехонькое итальянское кресло за семьсот баксов. А его шоферюги трясутся на водительских сиденьях и до одурения крутят баранку, экономя на суточных и командировочных. Каждому свое. Яртышникову чужого не надо, но и своего он не отдаст. Это должны понимать все, тем более теперь, когда кривая успеха резко поползла вверх.

– Зоя, – утробно произнес он, утопив кнопку селектора до отказа, – долго я еще буду ждать?

– Иду-иду, Николай Петрович, – всполошилась невидимая секретарша, – тут чайник барахлил, пришлось просить ребят починить.

– Починили? – осведомился Яртышников, оглаживая пальцами гладко выбритый подбородок с ямкой.

– Починили, Николай Петрович. Вода уже закипает.

– А кипятильник у тебя имеется, Зоя?

– Имеется, – растерялась секретарша, – старенький, правда, нагревается через раз.

– Ну-ка, возьми этот старенький кипятильник, – сказал Яртышников, не сводя глаз с селекторного аппарата. – Взяла?

– Взяла…

– Теперь включи его в сеть.

– Он ведь перегорит, – заволновалась секретарша. – Кипятильник просто так включать нельзя, его обязательно в воду сунуть нужно.

– Совсем не обязательно в воду, – заверил ее Яртышников. – Сунь его себе, знаешь куда?..

В приемной сделалось тихо.

– Засунула? – осведомился Яртышников, лаская пальцем ямку подбородка.

– Николай Петрович, зачем вы так?.. Я же не виновата… Я вам сейчас чайку свеженького…

– Чай, Зоенька, можешь залить себе туда же, куда я порекомендовал тебе вставить кипятильник. Может быть, хоть это заставит тебя быть расторопнее.

Голос секретарши задрожал:

– Зачем же вы так, Николай Петрович, обидно ведь. Столько лет вам верой и правдой служу, а вы…

Слушать эти причитания было тошно. Яртышников фыркнул и отключил селекторную связь.

– У, корова старая, – проворчал он, откинувшись на спинку кресла, – курица безмозглая. Квохчет, квохчет…

Нет, надо молодую деваху завести, исполнительную, шуструю. Придя к столь неожиданному решению, Яртышников цокнул языком и скорчил значительную мину. Секретаршу нужно подобрать такую, чтобы без всякого чайника кипятком писала, от одного только желания угодить начальству. У Зои ни рвения настоящего нет, ни изюминки. Раскладывать ее на столе – все равно что резиновой куклой из секс-шопа пользоваться. Ни уму ни сердцу. Кроме того, бельишко у Зои ни к черту, а все ее сексуальные фантазии ограничиваются умением пыхтеть, как паровоз, да отдуваться под начальником. Об этом ли мечталось, когда начинал свой бизнес, добиваясь всеми правдами и неправдами приватизации заводского автопарка?