Сергей Донской - Караван дурмана

– Сначала я ломала голову над тем, как пометить могилу, – Ленка кивнула на кособокую яму у своих ног. – Вкопать рядом крест? Так ведь утащат на дрова. Навалить сверху земли побольше? Ветром сдует. И знаешь, что я решила?

– Что? – Прежде чем задать этот короткий вопрос, Громову пришлось откашляться.

– Я сюда больше не вернусь. Никогда. Мне кажется, что я побывала на другой планете, но она оказалась непригодной для жизни.

– Тогда… – Громов не решился закончить фразу.

– Да, – ответила Ленка, прочитавшая его мысли. – Ты прав. Нужно закопать могилу и убираться отсюда подобру-поздорову. Только ты, пожалуйста, сделай это сам.

Она зачерпнула ладонью рыхлую землю и разжала пальцы над могилой. Брезент отозвался на это глухим шорохом. Сунув руки в карманы, Ленка быстро отошла подальше. Судя по бледности, проступившей на ее лице, она была близка к обмороку.

– Игорь, – крикнул Громов, – помоги ей дойти до машины.

– Ни за что! – Ленка вскинула подбородок и расставила ноги пошире.

Сделавший несколько шагов вперед Корольков замер в нерешительности.

– Тогда спустись к «Ниве», полей ее бензином и подожги, – велел ему Громов. – Только держись подальше.

– Боитесь, что напоследок нанюхаюсь опиумного дыма? – криво усмехнулся Корольков.

– Нюхай, сколько влезет, но в «Ниве» заряженное оружие и боеприпасы.

Повернувшись к ухмыляющемуся Королькову спиной, Громов расстегнул куртку и взялся за лопату. Она вошла в землю, как нож в масло… Как пуля, пронзившая Громова на вдохе.

– Ох, гаденыш, – сказал он, наваливаясь грудью на черенок лопаты, – что же ты делаешь, гаденыш?

Его правая рука поднялась и бессильно упала. Верный «универсал» находился у дочери. Автомат остался в машине. Война, которую он считал законченной, продолжалась.

Грохнул еще один выстрел, почему-то отличающийся по тембру от первого. Решать эту загадку не было ни сил, ни времени. Нужно отвлечь все внимание Королькова на себя, чтобы дать возможность дочери добежать до машины.

– Ну, где ты, гаденыш? – спросил Громов, оборачиваясь через плечо. – Посмотри мне в глаза, с-сукин ты сын.

Корольков при всем желании не смог бы выполнить это требование. Сделавшись неправдоподобно плоским, он лежал на спине, заслоненный от Громова перепачканными глиной подметками. Там, где угадывалась его голова, струился пар. Это могло означать только одно: второй выстрел сделал не Корольков, а Ленка, и со своей задачей она справилась значительно лучше.

Фигура бегущей дочери накренилась вместе с линией горизонта. Громов перевел угасающий взгляд на землю у своих ног и не сумел разглядеть на ней ни одного зеленого побега. Даже самого крошечного.

«Пыль да бурьян», – тоскливо подумал он, падая на чужую землю, встретившую его жестким ударом в лицо.

Неизвестно, в каком точно году… но год тот точно выдался нелегкий – для большей и лучшей части человечества. Вы спросите меня: а разве бывает иначе? Я отвечу вам: нет. Подумаю немного и добавлю: поэтому точная дата не имеет особого значения.

Год как год. Месяц как месяц. Март.

Наводнения, землетрясения, ураганы, катастрофы…

Принимались какие-то судьбоносные для планеты решения, происходили заседания конгрессов и парламентов, ездили к друг дружке президенты с взаимовыгодными и не очень инициативами, кому-то вручали премии, кого-то назначали на ответственные посты, а еще, помнится, известный кутюрье отчебучил что-то такое, что потом все СМИ об этом взахлеб рассказывали. Потом на концерте одного поп-идола дюжина малолетних поклонниц натурально уписались, об этом тоже много писали.

Катастрофы, катаклизмы, военные конфликты…

Погиб один хороший режиссер, а пара сотен не очень хороших людей перешла в разряд мультимиллионеров. Начали бомбить очередную страну, пообещав сровнять ее с землей, чтобы построить на ее месте новое демократическое общество, где не будет места тирании и насилию. Президент одной великой державы сказал в обращении к народу, что его великая держава стала еще более великой, чем прежде, и станет куда более великой, чем сейчас, и что этот процесс необратим, с чем он своих сограждан и поздравляет…

…А глава другого великого государства тут же заявил что-то очень похожее, но другими словами…

В слаборазвитых странах умерло пять миллионов грудных детей, но по этому поводу никаких высказываний не было, потому что это никак не отразилось на международной политике и состоянии мировой финансовой структуры…