Федор Московцев - M&D

– Вы же сами понимаете ничтожность ваших доводов; Михаил Алексеевич, может, расскажете о мотивах, и мы попробуем прийти к какому-то общему знаменателю.

– Мой мотив – чтобы простые люди, у которых нет средств на квалифицированную защиту, получили её, и отстояли свои права в суде. Я считаю несправедливым то, что одни пользуются конституционными правами, а другим это недоступно. В демократическом государстве все должны быть равны.

Эти слова рассмешили Иосифа Григорьевича – профессор либо полный придурок, либо его, старого седого полковника, держит за придурка:

– Демократическое государство? Вы сказали «демократическое государство»!? Это та самая сказка для детей, в которую верят некоторые взрослые – те, что впали в детство, вы об этом сейчас толкуете?

– Что вам от меня нужно?

– Ответ такой: следователь Галеев проделал сложную работу. Замечу: свою работу, за которую государство ему платит деньги. Тут приходит профессор Синельников и говорит: «Иди-ка ты на х*й, Рашид! Твоя учёба в Высшей следовательской школе – это х**ня, а вот моя фармацевтическая химия – это сила!» Своими демаршами, Михаил Алексеевич, вы утираете нос следовательско-прокурорскому корпусу. Не слишком ли тяжелый груз на ваши дебиторские плечи?! А я пришёл сюда, чтобы решить, эффективнее мне договориться с вами, или же с другими людьми…

– Не надо так горячиться. Я так понимаю, у вас есть возможности прижать меня. Но давайте поговорим, может, вы измените свою точку зрения, или, по крайней мере, смягчите свою непримиримую позицию. Как говорят в народе, «кони чужие, пока не перекликнутся ржанием, люди – пока не завяжется беседа».

Синельников снял очки, его проницательные глаза изучающе смотрели на собеседника. Иосиф Григорьевич вспомнил показания очевидцев: профессор обладает прямо-таки дьявольскими способностями к убеждению и склонению на свою сторону. Что ж, попробуем, это даже интересно! Он едва заметно кивнул, и профессор начал диспут:

– Мы имеем такую ситуацию – наш следовательско-прокурорский корпус не выполняет своих функций. Вернее, правосудие существует только на уровне украденного мешка с картошкой. Виновного в воровстве посадят и дадут ему десять лет. Всё, что дороже мешка картошки, тут уже не правосудие, а материальные споры хозяйствующих субъектов с привлечением правоохранительных органов. Участники спора – уже не обвиняемые, не подследственные, и не истцы. Это игроки, а следственный процесс – игра. Выигрывает тот, кто больше поставит денег на кон. Это по-вашему правосудие?!

– Извините, Михаил Алексеевич. Уважаю вашу точку зрения, но я работаю с конкретными данными. Меня интересует этот пиндос – Морозко. Он виновен, или вы не верите Галееву? Что касается вменяемости, вы же прекрасно понимаете, что он сбежит из психушки, как в прошлый раз, и будут новые жертвы.

– У него явные признаки шизофрении, уверяю вас, это не моя подтасовка, а решение врачебной комиссии. Законом предусмотрено принудительное лечение и реабилитация таких людей. В обществе ещё не отрегулированы механизмы, по которым более опасные правонарушители отделялись бы от менее опасных. Поэтому, как мы тут с вами на кафедре медицинской академии, можем решить – направить Морозко в тюрьму, или же в психиатрическую клинику?

– Михаил Алексеевич, вы немного лукавите, а ведь мы договорились вести откровенный разговор. Отморозко бы хлобукнули ещё тогда, по первому эпизоду, но вы подсуетились со своей врачебной комиссией, и вытащили его. Потом милиционерам уже не хотелось связываться, пиндос встречался с дочкой Кондаурова, они волновались только, чтобы в следующий раз этот урод не наследил на их участке.

– Но, Иосиф Григорьевич, вами движет какая-то нетерпимость и предвзятость по отношению к молодому человеку. Но ведь он имеет такое же право на существование, как и…

Старый седой полковник действительно был предвзято настроен по отношению к пиндосу, посягнувшему на святое – на дочь Арины и Виктора Кондауровых:

– Не имеет! Не имеет «такого же права», потому что хоть и молодой, но уже не человек!

– ?!! – профессор картинно всплеснул руками.

– Пожалуйста, Михаил Алексеевич, я вам объясню. Во все времена в стране существовало «говно нации». Этот ярлык вешали на евреев, интеллигентов, диссидентов, и так далее – в угоду политической конъюнктуре, и как это было выгодно правящему режиму. На эти группы населения сваливали вину за все просчеты в управлении страной, причем безосновательно. В наше время, наконец, мы пришли к более менее справедливому решению – общество понимает, кто действительно является «говном нации» – это бомжи, гопота, гастарбайтеры, наркоманы, алкоголики, и нищие. Вину никто не сваливает, этот приём уже не работает, отбросы просто вываливают на помойку. Ваш подопечный подходит под определение «гопник», его нужно элиминировать. По определению.