Фред Варгас - Мертвые, вставайте!

– Как продвигается твое наблюдение?

– Никак, – сказал Марк. – Старик свихнулся, а я потакаю его безумию. Это, должно быть, семейное.

– Если это затянется, я принесу тебе обед перед уходом в «Бочку».

Матиас осторожно прикрыл за собой дверь, и вскоре Марк услышал, как он устраивается за своим письменным столом этажом ниже. Он уселся поудобнее. Надо бы в будущем обзавестись подушкой. Он на миг вообразил, как сидит перед окном годами, устроившись в особом мягком кресле, в тщетном ожидании, и только Матиас с подносом навещает его. В десять часов в дом Реливо вошла со своим ключом приходящая домработница. Марк вернулся к круговороту своих обрывочных мыслей, у Кирилла матовый цвет лица, вьющиеся волосы, он пухленький. Наверное, его отец был толстым и некрасивым, почему бы и нет? Проклятье. Почему он все время о нем думает? Он потряс головой, снова посмотрел в сторону Западного фронта. Молодой бук расцвел. Деревце радовалось июню. У Марка также не шло из головы это дерево и, похоже, только у него одного. Хотя он видел на днях, как Матиас остановился перед садовой решеткой Реливо и смотрел в ту сторону. Кажется, он рассматривал дерево или, скорее, землю вокруг него. Отчего Матиас так редко объясняет свои поступки? Чего только Матиас не знал о карьере Софии! Когда она пришла к ним в первый раз, он уже знал, кто она такая. Этот тип кучу всего знает и никогда об этом не говорит. Марк обещал себе, что как только Вандузлер позволит ему покинуть табурет, он сходит посмотреть дерево. Как делала София.

Он увидел, как прошла дама. Записал: «10.20: прошла озабоченная дама с корзиной для провизии. Что в корзине?» Он решил записывать все, что видел, чтобы меньше изнывать от скуки. Снова взял листок и приписал: «На самом деле это не корзина, а плоская плетенка, так называемый «cabas». «Cabas» – забавное словечко, которое используют только пожилые люди в провинции. Посмотреть этимологию». Идея выяснить этимологию слова «cabas» разбудила его энергию. Пять минут спустя он опять взял свой листок. Утро выдалось бурное. Записал: «10.25: какой-то тощий тип звонит к Реливо». Марк резко выпрямился. К Реливо действительно звонил тощий тип, и он не был ни почтальоном, ни служащим электрокомпании, ни местным жителем.

Марк встал, открыл окно и высунулся наружу. Много шуму из ничего. Из-за того что Вандузлер придавал такое значение высматриванию голубиного дерьма, Марка помимо воли захватила роль дозорного, и он уже не мог различить, где голубиное дерьмо, а где золотые самородки. В результате сегодня утром он стянул у Матиаса театральный бинокль. Значит, правда, что Матиас всерьез увлекался оперой. Он настроил маленький бинокль и всмотрелся. Значит, какой-то тип. С учительским портфелем, в светлом чистом пальто, с редкими волосами, высокий и худой. Ему открыла домработница, и по ее жестам Марк догадался, что она объясняла: хозяина нет дома, приходите в другой раз. Тощий тип настаивал. Домработница снова покачала головой, а тип вручил ей визитную карточку, на которой что-то нацарапал. Женщина закрыла дверь. Отлично. Гость к Пьеру Реливо. Сходить расспросить домработницу? Попросить ее показать ему визитную карточку? Марк сделал на листке несколько пометок. Вновь подняв глаза, он увидел, что тип не ушел, а продолжал в нерешительности и раздумьях топтаться перед садовой решеткой. А если он приходил к Софии? Наконец, он пошел прочь, размахивая портфелем. Марк вскочил, скатился с лестницы, выбежал на улицу и в несколько прыжков догнал тощего типа. Он не намерен был упускать первое же жалкое событие, свалившееся на него с неба за все часы, что он неподвижно провел перед окном.

– Я его сосед, – сказал Марк. – Я видел, как вы звонили. Могу я чем-нибудь помочь?

Марк запыхался и продолжал сжимать в руке свою ручку. Тип взглянул на него с интересом и даже, как показалось Марку, с некоторой надеждой.

– Благодарю вас, – ответил тип, – я хотел повидать Пьера Реливо, но его нет дома.

– Зайдите вечером, – сказал Марк. – Он возвращается к шести-семи часам.

– Нет, – сказал тип, – домработница сказала мне, что он уехал на несколько дней в командировку, и она не знает, ни куда он поехал, ни когда вернется. Может быть, в пятницу или субботу. Она не может сказать. Такая досада, я ведь приехал из Женевы.

– Если хотите, – предложил Марк, испугавшись при мысли, что его ничтожное событие может исчезнуть, – я попытаюсь навести справки. Уверен, что смогу очень быстро получить нужную информацию.