Георгий Ланской - Козырная пешка

– Ах, если бы они смогли пожениться! – сладострастно напевала Ирина, несясь домой всполошенной курицей. Бриллиантовый дым застилал глаза, стоптанные резиновые тапочки спадали с ног. Только бы непутевая дочь была дома…

Непутевой дочери дома не было. Ирина позвонила Женьке домой, потом на работу перепугав ее до такой степени, что Женька, с грехом пополам выполнив мелирование постоянной клиентки, понеслась к подруге со всех ног.

– Нашли из-за чего волноваться, – фыркнула Алиса. – Мне все равно дадут играть Офелию только до конца сезона, а это всего ничего. Ну, отыграю я еще три спектакля, а потом то что?

– Дура ты, прости господи, – оскорбилась Женька. – Тебе счастье прямо в руки в кои то веки упало, как зерно под рыло слепой курице… Дали нищему огурец, а он его в канаву выбросил – кривой видите ли… Твое дело сейчас спонсора не упустить. Вот если Мержинский от тебя откажется, тебя в театре поедом сожрут все, включая директрису. А так – респект и уважуха…

– А если не упущу – меня сожрут все, кроме директрисы, – парировала Алиса. – Невелика разница.

– Балда ты, – снисходительно протянула Женька. – Я, кстати, справки наводила. Мержинский в разводе и к постоянной любовнице вроде как охладел. А тут ты со своей неземной красотой, гламуром и пафосом. Вот зуб даю, он тебя завтра после репетиции будет встречать.

– Давай зуб, – протянула руку Алиса. Женька рассмеялась.

– Алисочка, а ведь Женечка права, – робко пискнула из своего угла мать. – Владимир Леонидович – человек солидный, и еще… не старый. Мне он кажется очень импозантным. Я даже тебе немного завидую. Ты уж… не отказывай ему сразу.

– Хорошо, я откажу ему постепенно, – пообещала Алиса. Женька сдвинула брови и погрозила Алисе кулаком.

– Я тебе откажу! Мы не можем ждать милости у мужчин, взять их у них наша задача.

– Слова Мичурина? – фыркнула Алиса.

– Нет, актрисы Васильевой, если ты не в курсе. Так, пошли в ванную, будем лепить из тебя романтическую героиню.

Алиса покорно пошла следом за подругой. Ей самой было интересно, чем закончится эта авантюра, столь бурно воровавшаяся в ее скучную жизнь. В ванной, сидя на табуретке, утыканная со всех сторон фольгой, словно космическая антенна, Алиса спросила у хлопотавшей вокруг нее Женьки.

– С чего ты взяла, что он охладел к своей любовнице?

– А? – не поняла Женька, вынырнув откуда-то из-под Алисиного подола.

– Бэ! Про любовницу ты откуда знаешь?

– Про чью?

Алиса выразительно закатила глаза вверх. Женька почесала затылок, на ее лице появилась искорка понимания.

– А, ты про Мержинского? Тоже мне, тайна! Она к нам в салон стричься ходит, укладки делает, маникюр, педикюр, все по высшему классу.

– К тебе что ли?

– Щассс… Ее Дарья сама стрижет. У мадам рот никогда не закрывается. Она каждым бриллиантиком похвастается. Как-то приехала на новой тачке, Мержинский подарил… Только машиной она не долго гордилась. Я так поняла, что это был его прощальный подарок.

– Кто она такая хоть?

– Она? А, ну да, соперниц надо знать в лицо… Мадам Кочкина, глава городского отдела культуры.

– Жанна что ли? – недоуменно дернулась Алиса.

– Не дергайся… Жанна, Жанна… Слушай, давай мы тебе сзади в черный цвет волосы выкрасим?

– Не надо таких радикальных перемен. Какая я тогда буду на фиг Офелия?.. М-да… Жанна баба серьезная. И с нами она повязана. Представляю, что она сделает, чтобы меня с дороги убрать…

– А тебе то что? – удивилась Женька. – Если ты захомутаешь Мержинского, Жанка будет тебе глубоко до лампочки. Кстати, именно благодаря нему она так высоко взлетела. Будешь держать руку на пульсе – тоже станешь примой нашего театра.

– Чего ж нашего то? – капризно протянула Алиса. – Желаю покорить Ла Скала и Мулен Руж.

– А там разве играют? – засомневалась Женька.

– Нет. Там поют и танцуют. А я сыграю. И будет мне счастье.

Покладистая Женька согласилась и принялась мыть и сушить свежевыкрашенные волосы Алисы. После завершения процедуры та посмотрела в зеркало и осталась довольна результатом.

– Типичная пастушка, – довольно констатировала Женька. – Сиротка просто. Такую хочется прижать к груди и никогда больше не выпускать. Завтра не вздумай испортить образ пошлой красной помадой. Блеск для губ, светлые тени и никакой готики.

– Когда я в готику рядилась, окстись, – возмутилась Алиса.

– Когда мы с тобой на Кипелова ходили. Там надо было соответствовать. И бусики завтра одень попроще, что-нибудь невинное. Он должен сомлеть от восторга.