Чингиз Абдуллаев - Его апатия

— Я теперь никуда не уеду, пока мы с вами не закончим процесс, — пообещал Дронго.

На следующее утром он поехал к Голикову. Через четыре часа, сразу после ухода Дронго из консультации, туда вызвали машину "скорой помощи". Пожилому адвокату, успевшему, казалось, пройти за годы практики через все и вся, стало плохо, когда он узнал подробности истории Омара Нагиева. Впрочем, лечь в больницу Голиков отказался, настаивая на том, что обязан выступить на судебном процессе.

Эдгар, узнавший о повторном нападении на Дронго, переехал в его отель и поселился рядом со своим другом.

Рассказанная Дронго двум женщинам история, несмотря на их обещание помалкивать об этом, уже на следующий день гуляла по городу. Ее рассказывали на базарах и в магазинах, передавали от соседей к соседям, о ней говорили во всех учреждениях. Некоторые начали колебаться, вспоминая, как их обманывали в различных коммерческих структурах, а кое-кто открыто встал на сторону Нагиева, решившего вернуть свои законные деньги. Но большинство все равно считало, что приезжий кавказец, убивший семью местного предпринимателя, должен понести самое суровое наказание. Страсти накалялись. Прокурору области звонили из Генеральной прокуратуры, с ним беседовал губернатор — все требовали проведения тщательного и взвешенного судебного процесса. Судья Волкова, которой поручили вести судебное разбирательство, была известна своей строгостью и принципиальностью. По мере приближения дня возобновления процесса волнение в городе нарастало. Вождь местных ультраправых Аристарх Кастрюк требовал, чтобы среди присяжных заседателей были только местные жители и лишь из числа лиц "славянской национальности". Известие о том, что среди двенадцати присяжных оказались татарка и черкес, вызвало ярость "патриотов", которые тут же устроили перед зданием суда шумный митинг.

В суд Омара Нагиева привезли в наручниках и под усиленным конвоем. Его провели в зал суда и посадили на скамью подсудимых, огороженную, как теперь водится, решеткой. Дронго приехал вместе с Голиковым, зная, что Эдгар Вейдеманис уже в зале.

В связи с большой общественной значимостью предстоящего процесса было решено проводить его в Доме культуры, вход — по специальным пропускам. Несколько наиболее оголтелых группировок "патриотов" тут же стали добиваться присутствия своих представителей в зале суда. На базарах, в барах и кафе участились случаи избиения кавказцев и приезжих из других южных республик. Губернатор принял решение усилить городскую милицию за счет подкрепления из районов области. Все ждали открытия суда.

Работа возобновляющегося суда началась с рутинных процедур. Проверялись биографические данные обвиняемого, уточнялись полномочия сторон, инструктировали присяжных заседателей. Одним словом, начался обычный суд, от которого все ждали чего-то необычного.

Прокурор Ковалев очень хорошо подготовился к процессу Его сотрудники продемонстрировали пистолет, из которого были убиты Ковальчук и его супруга. Зачитали акты экспертизы, точно определившей, что отпечатки пальцев на пистолете принадлежат Нагиеву. Рассказали об украденных деньгах. Когда речь зашла о девочке, задушенной кровожадным убийцей, некоторые женщины в зале потеряли сознание. Бригада врачей, дежурившая в Доме культуры, оказала людям медицинскую помощь.

Сотрудники Ковалева сумели даже добыть протокол о приводе Нагиева в милицию, после того как он устроил скандал в "Синем горизонте". Прокурор использовал этот факт как еще одно доказательство глубоких корней антиобщественного поведения подсудимого. Допрошенная мать Ковальчука рассказала, каким хорошим, заботливым сыном он был. Директор школы, где училась погибшая девочка, — едва сдерживая слезы, говорила о ней как о выдающейся ученице, которая могла стать гордостью школы, если бы ее не задушил подлый убийца. После выступления педагога люди, собравшиеся у Дома — культуры, требовали прекратить на этом рассмотрение дела и приговорить Нагиева к расстрелу.

Во время процесса Голиков с трудом сидел на своем месте адвоката, то и дело беря в рот таблетки нитроглицерина или валидола. Он уже предоставил право ведения защиты своему помощнику.

Наконец прокурор вызвал для дачи показаний эксперта-патологоанатома Григория Санаева.

— Позволяют ли результаты вскрытия утверждать, что девочка погибла насильственной смертью? — спросил его прокурор.

— Безусловно, — ответил Санаев.