Юлиан Семенов - Огарева, 6. Повести

Прохор поднялся и пошел к вокзалам. Шел он, совсем и не прихрамывая, а палку держал в руке вроде зонтика. Шел он не сутулясь и не казался сейчас таким маленьким и забитым, как десять минут назад, пока рядом сидел Сударь. Попадутся мальчики - про палку сразу стукнут. А палки-то и нет; вон решетка канализационная, туда ее и опустит… Уронил! Ай-яй-яй, какая жалость! Ищите хромого старичка! Ищите, мусора, вам деньги за это платят. Зорко ищите, еще зорче!

В час ночи Садчиков вызвал дежурную машину и отвез Леньку домой. Улица уснула. Мокрый асфальт блестел, будто прихваченный ледком. Сильно пахло цветущими липами. Сонно моргали тупыми желтыми глазами светофоры на перекрестках и площадях. Из-за неоновых фонарей небо казалось непроглядно темным.

Ноги у Леньки гудели. Он сидел неподвижно, не в силах пошевелиться.

- Ну и работа у вас! - сказал он Садчикову.

- Ты э-это с чего?

- Целый день на ногах - ужас!…

- Чудак, - ответил Садчиков, - разве это ужас? То, что людей в тюрьму приходится сажать, - вот у-ужас. В нашем д-деле самое страшное - это всех возненавидеть. С гадостью мы работаем, к-как настоящие ассенизаторы, п-понимаешь? А людей надо о-очень любить. Иначе к-какой смысл нам работать? В том-то и дело: нет смысла…

- А вот скажите, - запинаясь, спросил Ленька, - вам доставляет радость карать?

- Что именно к-карать?

- Ну… зло…

- Сложный вопрос… Вообще-то, наказывать людей - с-сугубо неприятно, Леня, и чревато с-серьезными последствиями для того, кто н-наказывает… Это если относиться к наказанию серьезно, с с-состраданием к н-наказуемому, ибо хочешь того или не хочешь, а он - брат мой. Хоть и враг… Человек он, понимаешь, человек ведь - наказуемый-то… К-караемый, как ты г-говоришь. Страшно, если наказывать станет привычкой… Страш-шно, если каждого станешь подозревать… Один наш товарищ, когда его приглашали в гости, заранее интерес-совался, кто там еще будет… Д-данные на остальных г-гостей запрашивал… Но, с другой стороны, когда задержишь бандита, испытываешь спокойствие, что ли, по отношению к с-согражданам…

- Вы ненавидите бандита?

- Н-не всегда…

- То есть? - удивился Ленька.

- После войны я брал нескольких б-бандитов, которые выходили с обрезами на дорогу, п-потому что у них дети с голоду пухли… Все п-понимал: и что с обрезом за едой идти - не путь, и что воровство - это з-зло, а все равно внутри жалел… Но это уже п-после того, как посадил в тюрьму… Когда брал - тогда н-ненавидел.

Высадив Леньку, Садчиков сказал шоферу:

- Поехали в у-управление, Михалыч.

До трех часов они разрабатывали данные о тренерах, добытые Росляковым, и составляли план на завтра.

Садчиков должен пойти по всем высоким тренерам, у которых есть кожанки, обращая внимание, в частности, на обтрепанные манжеты, а Костенко с Росляковым снова выйдут на улицу. Ровно в восемь, к открытию гастрономов. У Читы вся стена заставлена бутылками - такие с утра пить начинают.

Засада, оставленная на квартире у Читы, сообщала, что никаких происшествий за день не произошло. Три раза звонили женщины. Им отвечали, что они ошиблись номером.

Рано утром в кабинет Садчикова позвонили по телефону и попросили Костенко.

- Я говорю, - ответил Костенко.

- Здравствуйте, это Шрезель.

- Кто?

- Ну вы были у меня, помните? Был разговор о Назаренко и о Ламброзо…

- А… Доброе утро, здравствуйте…

- Я тут встретил одного нашего приятеля, он учился на курс ниже, так он месяц назад видел Назаренко с девушкой. Толстенькая такая. Он их встретил на улице Горького, около «Елисеевского». Кот звал его в гости, и приятель записал адрес.

- Кто? Кто звал в гости?

- Назаренко. Мы его звали Котом…

- Вы просто Вольф Мессинг. Давайте адрес!

- Он записал адрес на папиросной пачке и потом потерял. Но он помнит, что девушку звали Надя, а живет она на Пушкинской площади.

Костенко закурил:

- Он это помнит точно?

- Говорит, что да.

- Спасибо вам, Владимир Маркович.

- Какая ерунда…

- Большое вам спасибо, - повторил Костенко и, положив трубку, спросил Садчикова: - Пушкинская площадь принадлежит пятидесятому отделению?

- Да.

- Надо с ними немедленно связываться…

- А в чем д-дело?

- Там Читина зазноба живет. Надо будет всех девиц по имени Надежда просмотреть. Шрезель звонил, говорит, что он там с ней появлялся. В гости, говорит, к ней приглашал… Адрес дал - на Пушкинской…

Садчиков сказал: