Юлиан Семенов - Огарева, 6. Повести

Ломер Морадзе погладил пушистую бородку, еще раз посмотрел на Сухишвили, тяжело посмотрел, хмуро, и, откашлявшись, спросил:

- Я не совсем понимаю цель вашего визита, товарищ полковник. Вероятно, вы приехали сюда не для того, чтобы совершить восхождение.

- Наверное, вы бы меня в маршрут не взяли - экипировка не та.

- Ну, это - дело поправимое, у меня склад хороший, экипировать мы вас можем. Несчастных случаев здесь не было, воровства и бандитских нападений - тоже, так что я не совсем понимаю, что вас здесь интересует?

- Меня интересует тот маршрут, по которому в горы ходил Кешалава.

- Кто?

- Кешалава. Виктор Кешалава.

- Он не ходил в горы. Он больной человек, ему наши прогулки опасны.

- Зачем же он приезжал к вам?

- Это допрос?

- Беседа. Скажем так. Беседа.

- Вы меня извините, товарищ полковник, но я не склонен беседовать с работником милиции.

- Да почему же?

- Я очень не люблю милицию. Я не верю ее работникам.

- А в чем дело?

- Это долгая, старая и грустная история.

- Я бы с удовольствием послушал эту долгую, старую и грустную историю.

- Ну что ж. Я вам ее расскажу. Я вам ее расскажу в повествовательном ключе. Согласны?

- Согласен. Курите?

- Нет. Благодарю.

- Мне можно? - спросил Сухишвили.

- Пожалуйста… Спички у вас есть?

- Увы…

- У меня тоже нет спичек, - ответил Морадзе, хотя Сухишвили видел коробок спичек возле свечки, которая стояла на подоконнике, и Морадзе знал, что Сухишвили этот коробок видит.

- Так вот о причине моей нелюбви к вам, - неторопливо продолжал Морадзе. - Представьте себе двадцатипятилетнего мастера спорта по альпинизму, аспиранта, без пяти минут кандидата наук, только-только вернувшегося из Индии, где он одолел семикилометровую вершину и привез в Тбилиси золотую медаль почета… Представили?

- Стараюсь.

- Нет, вы должны себе представить этого человека, его радость и гордость, его состояние пьяного счастья. Я думаю, что это не так уж трудно представить… Вы не альпинист, но у вас, видимо, тоже бывает ощущение пьяного счастья, ну, скажем, когда вы получаете премию за стопроцентную раскрываемость преступлений.

- Положим.

- Вы замечаете, что я обижаю вас, никак при этом не нарушая статьи Уголовного кодекса?

- Замечаю.

- Так вот, этот молодой чемпион, сидя в кафе в ожидании своих друзей, выпивает там несколько рюмок коньяку. А когда он заходит в туалет, к нему пристраиваются трое красивых, спортивного типа молодых людей, и один из них говорит: «Слушай, парень, мы читали, что ты едешь в Италию лазать по скалам. Там тебе понадобятся доллары, особенно когда ты спустишься на равнину. У нас есть доллары, цена - один к шести». Конечно, чемпиону надо было промолчать или тихонько отойти в сторону. А наш молодой чемпион, взращенный на идеалах добра и подвига, решил задержать этих фарцовщиков. Но те парнишки были хорошо тренированы, вы же помните, я отмечал их спортивную внешность. Словом, когда приехали милиционеры на мотоцикле, то они забрали одного чемпиона, а фарцовщиков лишь попросили написать объяснение по поводу хулиганских действий нашего юного мастера спорта. Напрасно страдалец говорил, что у этих подонков в кармане доллары, - от чемпиона действительно пахло коньяком, а фарцовщики не пьют, когда ходят на свою работу. В отделении милиции альпинист начал кричать, требуя задержать преступников, но дежурный капитан Ненахов приказал за это отправить чемпиона в камеру. Беда же усугублялась тем, что у покорителя горных вершин дома осталась шестилетняя племянница. Одна, прошу заметить. И надо же было аспиранту поднять крик: «Позвольте мне хотя бы позвонить к соседям, чтобы взяли к себе девочку». Словом, капитан Ненахов не разрешил шумному аспиранту позвонить. Тогда и наш герой начал грубить капитану. И за это ранним утром следующего дня аспирант был препровожден в тюрьму, а оттуда в суд, где он получил свои два года за хулиганство. Как вы понимаете, в Италию он не поехал и кандидатскую диссертацию не защитил. А в то время когда борец за правду сидел в остроге, фарцовщиков арестовали.

- Когда это было? После того как тех фарцовщиков посадили, вы не обращались в милицию?

- Я никогда не обращаюсь в милицию. Ни по какому вопросу. И я очень надеялся, что здесь, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, милиция тоже никогда не обратится ко мне.

- Понимаю, - задумчиво сказал Сухишвили, подошел к подоконнику, взял спичку и закурил. - Понимаю вас.