Валерий Ильичёв - Прощание с облаками

Вечером за ужином в столовой царило тягостное молчание. И без того неразговорчивый хозяин был мрачен и вообще не смотрел в мою сторону, словно я и не существовал. Странно, но я начал ощущать мистическую связь с этим немолодым мужчиной. Ведь теперь не только он, но и я вместе с ним, знал, как реагирует сидящая с нами за столом женщина на мужские ласки и что она говорит в момент наслаждения. Но выдержке этого человека можно только позавидовать. Лишь ходившие под кожей скул желваки выдавали его смятенное душевное состояние.

За мной приехали рано утром. Зажатый на заднем сиденье автомашины двумя крепкими парнями, я ощущал себя скорее арестованным, чем особым свидетелем. Мы ехали в полном молчании: и лишь каждые пятнадцать минут оживавшая рация однообразно докладывала Чернову о том, что возле здания суда все в порядке. И сидящий рядом с водителем Чернов коротко информировал, где мы находимся, и давал отбой,

Мы уже подъезжали к городу, когда в эфир вышел уже знакомый с хрипотцой голос: «Всеволод Иванович, у нас тут становится горячо; ребята засекли появление боевиков „Копченого“.

Выборочно взяли на проверку троих, обыскали — оружия нет! Но их много толчется на улице, а некоторые вошли внутрь здания. Не будешь же всех подряд „шмонать“.

Этого, конечно, не нужно. Но к каждому из них приставьте по паре наших ребят. Пусть пасут их поплотнее. Можно не скрываясь: потрепите им нервы! Выходите на связь регулярно. Все. Отбой!»

И тут страх, притупленный пятидневным пребыванием в деревенской глуши и любовной игрой с женой отставника, вновь охватил меня. Острее, чем когда-либо, я ощутил реальность угрозы. Недаром милиция меня охраняет с такой тщательностью, для этого наверняка есть серьезные основания. А если, несмотря на все предосторожности, меня сегодня убьют! И суеверно подумалось: конечно, убью!! Им иначе нельзя: большие сроки могут влепить, да и за многочисленные мои грехи судьба вряд ли помилует.

Одна эта последняя история с женой отставника, готового защищать меня с ружьем в руках, чего стоит? Запоздалое сожаление кольнуло сердце. Если выберусь живым из этой истории, никогда не стану влезать в чужую жизнь!

Страх подавил во мне все чувства. Чутко угадав мое настроение, вмешался Чернов; «Да не нервничай ты так сильно! Там наших ребят вокруг суда на каждом шагу понаставлено. Сейчас пересадим тебя в конвойную машину, подгоним её к запасному входу и проведем в здание суда. А там, внутри, уже полегче будет».

Чернову легко говорить: не ему пуля мозги вышибет!

Но вопреки опасениям все прошло благополучно, и, очутившись внутри здания суда в полутемной комнате с опущенными шторами, я облегченно вздохнул. Чернов попытался меня подбодрить: «Ну видишь! В зале суда им тебя не достать: среди публики много наших ребят. В случае чего успеют вмешаться».

А если не успеют? Его слова меня мало утешили.

Томительное ожидание закончилось минут через сорок. Плотно окруженный, живой стеной из рослых омоновцев, я был препровожден в зал суда. Публика шумно встретила появление главного свидетеля обвинения.

Я прошел вперед и предстал перед судьями. Стараясь не смотреть на «Копченого» и его громил, преодолевая волнение, начал давать показания довольно связно и бойко. Все шло довольно спокойно, пока я рассказывал о приходе в мой офис «пехоты», но, как только я упомянул имя «Копченого», со скамьи подсудимых раздался злобный выкрик одного из этих подонков: «Заткнись, сука! А не то тебя кончат!»

Мои напряженные нервы не выдержали этого пронзительного голоса. Непроизвольно дернувшись, я резко повернулся в сторону подсудимых и… это спасло мне жизнь! Выпущенная невидимым стрелком пуля, со звоном рассыпав по полу осколки оконного стекла, лишь обожгла мне щеку.

Еще не успев осознать случившееся, я был опрокинут на пол сильными руками навалившегося на меня сзади Чернова. Лежа рядом со мной, он выхватил рацию и скомандовал: «Быстрее в дом напротив: скорее всего Стреляли с третьего или четвертого этажа».

И чей-то приглушенный треском помех голос с нарочитым спокойствием ответил: «Первый, я второй. Все уже сделано. Мои ребята пошли. Все будет в порядке — он не уйдет!»

Чернов повернулся ко мне: «Лежи пока. За „Копченым“ и публикой я присмотрю! А то как бы чего эти ребята здесь, в зале суда, не выкинули». И он поднялся. Я тоже осторожно приподнял голову: конвоиры, наведя на арестованных автоматы, спешно удаляли их из зала. Несколько человек в штатском вышли вперед, отделив меня и судей от публики. Медленно текли минуты, пока на груди Чернова вновь не ожила рация: «Первый. Все в порядке. Мы его взяли. Потерь нет!»