Сергей Кузин - Донецкая мафия

После этого банда Кушнира замышляла ликвидацию начальника управления СБУ в Донецкой области (май 1997 г.), помощника президента Украины Александра Волкова и первого заместителя председателя Госкомнефтегазпрома Игоря Бакая (І997 г.). Но, по официальным данным, группой Носа было осуществлено еще только одно резонансное убийство — 22 апреля 1998 года — ликвидация Вадима Гетьмана. Хотя, где та грань, которая отделят «резонансное убийство» от «мелкого»?

Гетьман — экс — председатель Нацбанка, глава Украинской межбанковской валютной биржи — мешал экс — премьеру осуществлять финансовые махинации. Опытнейший финансист «просчитал» комбинации и схемы, используемые П. Лазаренко для увода миллионов долларов госсредств в зарубежные банки. Вадим Петрович то ли собирался сделать, то ли уже сделал свои данные по махинациям экс-премьера достоянием компетентных органов, за что, как сообщили на пресс-конференции 7 февраля, и поплатился жизнью. Он погиб в подъезде (по другим версиям — в грузовом лифте) дома на Печерке, где проживал. Вадим Гетьман был убит в среду приблизительно в 20 часов 12 минут в Киеве, в грузовом лифте дома, в котором он проживал. Рассматривалась версия, что киллером в этом случае была женщина. К подъезду Гетьмана подвез личный шофер примерно в 19:55 местного времени. Предположительно, убийца (следствие выяснило, что в действительности Гетьмана убрал луганчанин Сергей Кулев) зашла в лифт вместе с финансистом. Когда лифт остановился на третьем этаже, прогремели шесть выстрелов из пистолета ТТ: два мимо, три — в живот, последний, контрольный — в голову.

Этот инцидент, несмотря на то что именно подпись Гетьмана стояла на первых гривнях, с трудом вписывается в ткань «Кровавой истории Донецка». Таким образом, убийство Евгения Щербаня стало последним крупным преступлением в нашем городе.

Мог заплатить Лазаренко Кушниру за убийство Гетьмана или не мог? Таким вопросом задается пресса. При самом негативном отношении к алчному экс — премьеру, нанесшему огромный ущерб и без того небогатой державе — он обвиняется в незаконном уводе за рубеж сотен миллионов долларов, принадлежащих Украине, — по поводу доказанности оплаты им заказных убийств могут невольно возникнуть вопросы. Например, такой. Как установить, что перечисление с одного счета на другой сделано именно за совершение преступления? Ведь не пишут же в графе «назначение платежа» — «Оплата организации ликвидации такого — то». И в состоянии ли был Евгений Борисович участвовать в организации этой тщательно спланированной и блестяще исполненной, по мнению обвинителей, ликвидации?

Обратим внимание на даты. 25 марта 1998 года Кушнир был тяжело ранен близ Донецка и потом, вплоть до своей гибели 2 мая, находился под усиленной охраной милиции, а затем — в строгой изоляции СИЗО нашего города. Вадима Гетьмана расстреляли 22 апреля — почти через месяц после ранения и взятия под стражу «лидера группы киллеров». Способен ли был последний в тех условиях, тяжело раненый, из медчасти следственного изолятора, организовать столь сложную ликвидацию, за которую с «подконтрольного Лазаренко счета» на счет «израильского гостя» перекочевало 850 тысяч долларов? Вопрос остается открытым. И окончательные выводы делать рано.

Евгений Щербань прожил 50 лет. С начала 90—х годов он был хорошо известен в политических и бизнес-кругах Украины. До 1988 года работал на шахте горным инженером. Затем, как и многие будущие бизнесмены, воспользовавшись возможностями, предоставленными перестройкой, организовал кооператив «Прогресс». Накануне независимости была создана корпорация «АТОН», которую сам Е. Щербань называл транснациональной. С ним также связывали фирмы «АМЕСТ», «Финансист», СП «Гефест», владевшее сетью АЗС в Донецкой области и другие. Как и все бизнесмены первой волны, Евгений Щербань и его «АТОН» интересовались всем: промышленным производством, торговлей, финансами.

В то время, когда о Ринате Ахметове слышали разве что содержатели ларьков в Донецке, а криминальный авторитет «Алик Грек» (Ахать Брагин), взорванный на стадионе «Шахтер», у которого нынешний владелец половины Украины унаследовал все (причем не только в качестве владельца футбольного клуба), был еще жив, связка однофамильцев-Щербаней — губернатора Донецкой области Владимира и бизнесмена — депутата Евгения — считалась основой могущества донецкого финансово-промышленного клана. Рассматривая область как свою вотчину, Щербани досаждали не только криминалитету, который и сам был не прочь подкормиться от крышуемого губернатором и депутатом ВР мелкого и среднего бизнеса, но и директорам крупнейших предприятий области.