Федор Московцев - Сбывшееся ожидание

Осуждающе посмотрев на пригорюнившегося Вальдемара, рукавом отиравшего крупный пот со лба, Блайвас обратился к Боссу:

– Мы уладим это дело, выясним что это за сучка, по большому счету не проблема. В своем городе мы все вопросы…

Босс тонко улыбнулся – для него Петербург был тоже «свой» город, причем в гораздо большей степени «свой», чем для Блайваса. И ткнул его пальцем:

– Ты – ты лично гарантируешь мне это?

– Конечно, Пшемыслав Гржимекович, без вопросов, – хором ответили Радько с Блайвасом, оглушив Босса сразу с двух сторон.

Андрей вздрогнул и невольно прикрыл глаза: эти двое своё дело знают. Не имеющие ни души, ни разума, они не ведают никакого милосердия. Но надо отдать им должное, в отношении дам они не лишены галантности – когда бьют доской от серфинга по голове, непременно скажут что-то типа: пошла волна, подруга! Таня, внимательно следившая за ним, ткнула его в бок: «Что с тобой?» Ни одним движением не выдал Андрей своего волнения. Очнувшись, раскрыв глаза, взмахнул рукой:

– Музыка! Люблю джаз, давно не слышал подобное, да еще в живом исполнении.

– Череп твой в трёх местах пробит – это след от мужских обид, – сделав глоток вина, запел не чуждый романтике Радько.

Неожиданно оставленный без аккомпанемента саксофон замедлил музыкальное движение, фактура разрядилась, три запинающиеся фразы, и музыка перешла в следующую часть, где пианист, переняв музыкальное лидерство, начал своё драматическое соло.

– Я хочу тоже так играть, – шепнула Таня Андрею на ухо.

Вальдемар, по природе своей не могущий долго расстраиваться, вполголоса говорил Мирке, уже не касаясь сегодняшнего инцидента, полностью исчерпанного:

– В жизни много препятствий. Это одно из них. Я надеюсь, что эта глава скоро закончится.

Меняя саксофон и тромбон, саксофонист исполнил три динамичных двойных соло, оставивших впечатление фантастической инструментальной виртуозности. Далее, солируя без сопровождения, он постепенно снизил громкость исполнения и вскоре медленно удалился за пределы им самим созданной резонирующей звуковой галактики.

Собравшиеся доброжелательно внимали заключительным словам Босса.

– … я раньше не верил в чудеса, но чем еще, как не чудом, объяснить, что мы появились на свет такими, какие мы есть, встретили своих любимых, и пребываем в мире и согласии, тогда как другие, менее удачливые наши братья и сёстры, попадают к шайтану на шампур, и разве не в этом состоит величайшая натурфилософская загадка всех времён. Хочу учредить новый благотворительный фонд: «Совесть против насилия»…

Кажется, пили немного, но до своих комнат добирались не без помощи чудес, о которых толковал Босс.

В сопровождении Тани отход ко сну никак нельзя было назвать будничным. А в эту ночь отход ко сну для Андрея стал еще менее будничным. В одном месте сошлись огромные потоки смыслов, людей, событий, и он познал суровую отраду жертвы.

Эту ночь Исмаил Троханов провёл дома с семьёй, в своей московской квартире – впервые после покушения, вопреки советам друзей (и милиции) скрываться на время пока не поймают киллеров. Но одного уже схватили – причём не благодаря официальному следствию (по некоторым соображениям Троханов не выдал следователям, что опознал нападавших), а стараниями товарищей из Бнай Брит, для которых помощь и взаимовыручка – это не пустой звук.

Он не мог скрываться потому, что общественная деятельность была для него всем, – главным смыслом жизни. Достаточно на два месяца исчезнуть с телеэкранов и первых полос СМИ, как о твоей персоне забудут и придётся снова изобретать инфоповоды, чтобы о тебе вновь заговорили.

Поездка в Петербург, где намечался митинг протеста против вырубки леса из-за расширения трассы Е-95, сорвалась, и Троханов посчитал футбольный матч знамением судьбы. Больше двух месяцев он не был дома – сначала больница, потом скрывался как преступник по съемным квартирам, опасаясь повторного покушения, и вот толпы футбольных фанатов, заполнившие все транспортные средства общественного пользования, самолеты, поезда и автобусы, решили исход дела – он пришёл домой. В конце концов, какой из него правозащитник, если сам себя не может защитить!?

Жена, открыв дверь, обрадовалась и перепугалась одновременно. Она лишний раз боялась навестить его там, где он скрывался – предупредили, что киллеры запросто могут выследить; а тут он сам явился!

Он успокоил её – один из киллеров, Умар Радулов, находится в СИЗО, двое других скоро будут депортированы из Польши, их ждёт справедливый суд – сначала официальный, а потом, на этапе… об этом тоже позаботятся. Боже, сколько дел! Сколько нечисти бродит по земле – антисемиты, ксенофобы, гомофобы, насильники-педофилы, казнокрады, режимные псы, сталинисты, путинисты, националисты, экологические преступники, прочие гойя-гопота, которая не знает, как креститься, и, конечно же Андрей Разгон, последнее бедствие для остатков Вселенной, чья безнаказанность становится уже национальным позором.