Владимир Колычев: Выстрел, который снес крышу

Эльвира нагнулась и вынула из-под своего сиденья знакомую «беретту», а затем и глушитель к ней.

– Держи, это твое оружие. Если ты считаешь меня сукой, то лучше сразу застрели.

Павел осмотрел пистолет, вытащил и вставил обратно полную обойму. Накрутил на ствол глушитель, но патрон в ствол досылать не стал.

– Я считаю тебя сукой, – сказал он, чеканя каждое слово. – Но стрелять в тебя не буду.

– Почему? – дрогнувшим от волнения голосом спросила Эльвира.

– Потому что ты мой врач, – после некоторого раздумья сказал Торопов.

– Да, но ты не больной.

– Все равно, – пожал он плечами.

Если допустить, что Эльвира кается перед ним в реальном, а не иллюзорно-бредовом мире, то все равно он воспринимает ее как своего врача. Болен он или нет, эта установка красной линией перечеркивает его сознание. И даже если они снова окажутся в одной постели, он все равно, вольно или невольно, будет чувствовать себя ее пациентом.

– А потом, зачем я буду тебя убивать? Тебя судить надо. А я не судья. И тем более не палач. Могу предложить тебе суд твоей совести.

– Звучит заманчиво, – совсем не весело усмехнулась женщина.

– Но тогда тебе придется принимать галлюциногены.

– Зачем?

– Сначала к тебе придет Горуханов. За ним – Лена Корчина. Кто там еще на твоей совести?

– При чем здесь галлюциногены?

– Но ты же меня ими поила. Чтобы Маша ко мне являлась. Она – моя совесть, она меня судила, она же меня и казнила.

– Не было никаких галлюциногенов, – мотнула головой Эльвира. – Маша твоя к тебе и без них приходила.

– Может, скажешь, что последние три года я провел в психушке? – насторожился Торопов.

– Как было, так и скажу. Я тебя три года лечила. И Горуханова никакого не было. И Лены Корчиной. И Антона тоже.

– Ты это серьезно? – схватился за голову Павел.

Он уже не понимал, что происходит, он безнадежно запутался в двух измерениях, не зная, где реальное, а где иллюзорное.

– На самом деле я шучу, – глядя на Торопова в зеркало заднего вида, с виноватым видом вздохнула Эльвира. – И «Седьмая эра» была, и Горуханов, и Дарья… Все было. И мы с тобой скрываемся сейчас от Антона, который хочет нас найти. Но мне очень жаль, что я запутала тебя. Реальность стала для тебя болотом, а чтобы не сойти с ума, у человека под ногами должна быть твердая почва. Ты можешь сойти с ума. Сойти с ума по-настоящему. Этого я и боюсь. Поэтому ты должен быть со мной. Я врач, я не позволю тебе утонуть в болоте.

– Ты врач, – успокаиваясь, но все еще с дрожью в коленках кивнул Павел.

Он действительно мог сойти с ума. Или уже сошел. Так или иначе, Эльвира – его врач. И он должен ее слушаться, иначе бездна, иначе крах…

– И ты должен меня защищать, – сказала женщина.

Ее слова прозвучали для Павла как заклинание.

– Я буду тебя защищать.

– И жить мы будем вместе.

– Да, вместе. Только сначала Дарью надо спасти, – не очень уверенно сказал он.

– Я бы с удовольствием, но не знаю, где она.

– Ты же сама говорила, что Дарья с Антоном, – напомнил Павел.

– Да, но где сам Антон, я не знаю… Его люди вчера приезжали в больницу, мы сбежали от них. Но самого его там не было. И Дарьи тоже… Мне жаль эту женщину. Я виновата в том, что случилось с ней, и мне бы хотелось исправить свою ошибку. Но я не знаю, где она. А если бы знала, то не сунулась бы за ней. Поверь, Антон очень, очень опасен.

– Верю.

– Он уже пытался тебя убить.

– И не раз.

– Я знаю, ты смог справиться с его людьми. Поэтому и надеюсь на тебя…

– Зачем ты позвонила Вике? Зачем ты заманила ее в дом Корчиных?

– Это все Антон. Он сказал, чтобы я собрала их всех, Вику, Катю и Виктора. Я только потом все поняла. А затем сообразила, что следующей на очереди буду я. Антон уже так богат, что ему ничего не нужно. Он заметает следы. И ты ему в этом помогаешь.

– Я?!

– Да, ты. Ты убиваешь его людей. Ты избавляешь его от необходимости делать это самому.

– Но ему рано избавляться от них. Вика еще жива. Или нет? – подозрительно глянув на Эльвиру, возмущено спросил Павел.

– Жива твоя Вика, – невозмутимо отозвалась та. – Она хорошая девочка, и я посоветовала ей уехать далеко-далеко…

– А Витек погиб. И Катя тоже…

– Это все Антон.

– А Козьмина кто посадил, тоже он?

– Зачем ты о нем вспомнил? – брезгливо поморщилась Эльвира. – Ты даже не представляешь, какой это слизняк. Сколько он гадостей мне про Лену наговорил! А сколько ей про меня! Не мужик, а трепло. Мерзкий, противный…

– Но ведь он же не убивал Лену?