Жозе Джованни - Отлученный

– Теперь спокойнее, – сказал Шнурок, бросив взгляд на чулан. – Можно поговорить о деле.

– Вилланову спрашивали? – спросил Ла Скумун.

– Нет. Скоро эта история утрясется.

– Как и все прочие, – заметил Шарло.

– А как Марсслин, нормально? – поинтересовался Ла Скумун.

– Ты же знаешь: она под крышей, – проронил Шнурок.

– Вполне возможно, – заметил Ла Скумун, мысленно спрашивая себя, не пора ли их просветить насчет Аде. Но он еще не решался.

Шнурок посмотрел на часы.

– Тебе надо уходить? – осведомился Ла Скумун.

Было без одной минуты восемь.

– Нет, нет, это – бизнес. Народу много, а ведь еще не поздно. Если и дальше так пойдет, можно поставить еще один стол.

– Куда? – спросил Шарло.

– Сюда, – ответил Шнурок, поворачиваясь, чтобы указать место. (Они повернулись все трое.) Вот так, вдоль… Места вокруг маловато, но все равно.

Они больше не смотрели на зал. Входная дверь оказалась у них за спиной.

– Здесь не хватает девочек, – сказал Ла Скумун.

– Таков закон, и так лучше. Женщины приносят убытки. Если они работают на заведение, то их лица мелькают слишком часто, а это отпугивает клиента, а если работают на себя и приходят в качестве клиентов, мужчины смотрят на них, выигравшие уходят с ними. И с бабками.

Чиприано уже должен был прийти. Шнурок закончил объяснения, снова поворачиваясь лицом к двери, и увидел сицилийца.

– Возможно, ты прав, – сказал Ла Скумун. – Если таков закон, не стоит нарываться на неприятности с легавыми из-за такой мелочи.

– В любом случае, дело приносит бабки, – заметил Шарло. – Зачем что-то менять?

– Будете показывать мне счета, – бросил Ла Скумун, – Пора мне получать свою долю.

– Все, что пожелаешь, – отозвался Шнурок, дружески хлопая его по плечу.

Одни игроки входили, другие выходили. Никто не обратил внимания, как исчез Чиприано.

– Что-то вчерашний тип не появлялся, – сказал Шарло.

– Явится, – ответил Шнурок.

– Не волнуйтесь, – заявил Ла Скумун. – Это я беру на себя. Если он попытается устроить бузу, а меня тут не окажется, скажете мне, где его можно найти, и я им займусь.

Шарло подумал, что у Ла Скумуна есть и достоинства. Он не увиливал от работы и, казалось, был готов обеспечить мир и порядок. В подобных делах порядок – штука ценная.

А Шнурок подумал, что чем больше Ла Скумун будет рисковать, чтобы обеспечить покой, тем дороже придется оплачивать его услуги.

Появился Фанфан. Он подошел, потирая руки.

– Клевый прикид! – воскликнул он, оглядывая Шарло.

– Если только попытаешься к нему притронуться, я рассержусь, – заявил Щеголь.

– Как думаете, рассердится? – спросил Фанфан двух остальных.

– Ты не осмелишься тронуть, – сказал Ла Скумун.

– Что это за ткань? – поинтересовался Фанфан, вытягивая шею.

– Та, из которой шьют больничные пижамы.

Все рассмеялись. Подошел гарсон. Шнурка звали к телефону.

Когда Шнурок вернулся, у него был недовольный вид.

– Легавые устроили облаву. Замели двух парней с запретом на проживание в Марселе. Надо съездить посмотреть.

– Где это? – спросил Ла Скумун.

– В верхнем квартале. У меня там ресторанчик.

– Там, как правило, ничего подобного не бывает, – заметил Фанфан.

– У них нет правил, – сухо отрезал Шнурок. – Ладно, я поехал. Ты останешься здесь? – обратился он к Ла Скумуну.

– Трудно сказать.

– Я ненадолго. Потом сходим в бордельерчик. Будет лучше, если я тебя представлю.

Ла Скумун молча посмотрел на него, и Шнурок ушел.

По знаку дежурного администратора он поднялся прямиком в номер Чиприано и тихо постучал в дверь. Она приоткрылась.

Войдя в комнату, Шнурок сразу увидел пистолет в руке Чиприано. Решительно, сицилиец любил играть огнестрельдым оружием. Но больше всего Шнурка поразили чемоданы: они лежали открытыми на ковре и на кровати, уже наполовину заполненные бельем и одеждой.

– Собираешь вещички? – изумился Шнурок. – Хочешь сделать ноги после того… И то правда, через час дело можно считать закрытым…

Чиприано задумчиво посмотрел на него.

– Никакого «после того» не будет, – ответил он. – Ты точно ничего больше не знал о том типе, когда выводил меня на него?

– Что? Я? Да он только приехал!

– Так вот, на Сицилии его прозвали Отлученным. Если однажды приедешь туда, люди тебе о нем порасскажут.

– Выходит, ты с ним знаком? – прошептал Шнурок.

– Видел однажды, как он стреляет. Мне этого хватило. Если не прикончишь его первым выстрелом, считай себя мертвецом. Он самый быстрый стрелок из всех, кого я знаю. И еще: в нем есть что-то нечеловеческое. Волк, вот он кто… Не повезло вам, что он объявился здесь.