Жозе Джованни - Второе дыхание

После ухода Цыганки тело Гю просило отдыха, в голове у него было пусто. Он заснул. Когда около полудня пришел Альбан, Гю все еще спал.

Альбан вернулся во второй половине дня и осторожно открыл дверь комнаты. Гю сидел на кровати, запустив пальцы обеих рук во всклокоченные волосы, и зевал так, что мог вывихнуть челюсть.

– Привет, – сказал Альбан и хлопнул друга по плечу.

Гю качнулся и согнулся почти пополам. Он остановил на Альбане затуманенный взгляд.

– А, это ты!

– Кажется, да, – ответил Альбан, садясь на край кровати.

– Я спал, – добавил Гю.

– Похоже на то. На их месте я бы взял тебя прямо в кровати. Ты спал, как младенец.

На стуле рядом с пушками Альбан заметил перчатки Цыганки.

– Я их возьму, – сказал он, – а то она начнет искать и будет нервничать.

Гю вспомнил и улыбнулся. Он был счастлив.

– Мне хорошо, – признался он, потирая руки.

Альбан сегодня уже слышал, как Цыганка напевала, ни с того, ни с сего назвала его «старина Аль» и, проходя мимо, дружески похлопывала по щеке. Ее красота приобрела особый блеск.

«Господи, какая женщина», – подумал Гю, глядя на перчатки, которые держал его друг. «Они ведут себя будто двадцатилетние новобрачные», – думал Альбан, видя реакцию старого друга.

– Что она говорит? – спросил Гю.

– Она поет и собирает чемоданы.

– Уже?

– Да, говорит, что больше не может выносить эту чертову страну, где вечно идут дожди, и что тебе нужно солнце.

– Ты надо мной смеешься или как?

– Повторяю ее слова, – ответил Альбан.

– Она сказала, что мы об этом еще поговорим.

– Это она говорила просто так. Она собирается немного покататься, чтобы оторваться от хвоста, и подыскать тебе крышу в Марселе. Там живет кузен Поля – Жюстен Кассини. Ты его знаешь?

– Кажется, да.

– Он тебя доставит, куда пожелаешь, и ксиву слепит, какую надо. Все зависит от того, куда ты поедешь.

Гю окончательно проснулся. Он опирался на локоть.

– Не хотелось бы удирать, не заплатив должок, – сказал он.

Альбан полуприкрыл глаза, как сидящий в засаде кот.

– Все оплачено, – ответил он.

В начале срока Гю узнал о целой серии смертей. Альбан проводил чистку, а чтобы не ошибиться, делал это в большом масштабе. В то время сделать для Гю больше он просто не мог.

– Я всегда знал, что это ты, – сказал Гю. – Ты отлично поработал. Но мне неприятно, что Риччи будет продолжать жиреть.

Альбан понял, что Гю нисколько не изменился, что он как и прежде платит за обиды.

– Я знаю, где он живет, – сказал он.

Гю не ответил, теребя пуговицу на пижаме. Альбан с несчастным видом посмотрел на свою шляпу. Часов в десять комиссар Бло вызвал его по телефону задать ему несколько ничего не значащих вопросов, чтобы можно было зарыть дело. Он решил не говорить об этом Гю, чтобы не волновать его.

– У меня нет ни сантима, – признался Гю, – а я не хочу ехать за границу с пустыми руками. И тем более не хочу, чтобы Цыганка тратилась на меня. Это против моих принципов. Я хочу сорвать большой куш, чтобы ты тоже мог завязать.

– Если это ради меня, то не бери в голову, – ответил Альбан. – Но мне не нравится, что ты отстраняешь меня от дела.

– Если б ты побывал там, то ты понял бы меня лучше. Я встретил одного крутого молодого парня, не будь которого я бы все еще сидел на нарах. Там у тебя нет пушки, нет ничего. А у них все – автоматы, стены, через которые не перелезет даже шимпанзе. Если ты не поедешь со мной к Риччи, я пойму.

– Я сяду за руль, – ответил Альбан.

Гю отбросил одеяло и сунул ноги в тапочки. Переспав с Цыганкой, он ощутил прилив энергии. Гю отдохнул, отъелся, и его злопамятный характер снова давал о себе знать.

– Он послал двух ублюдков к Цыганке, потому что она была одна и у нее были проблемы. Они мертвы. Не вижу причин позволять этой свинье продолжать трахать девок и пить виски.

– Я съезжу разведать, что и как, – предложил Альбан.

– Съезди. Это ни к чему не обязывает.

Гю прошел на кухню, налил в кастрюлю воды и поставил ее на газовую плиту.

– Как Ксавье? – спросил Альбан.

– Мы мало видимся. Он неразговорчив, но он хороший парень.

– Он искренний, – уверил Альбан.

– Точно, – согласился Гю. – Сейчас такое редко встретишь, что на воле, что в тюряге.

Он спросил о Цыганке. Альбан рассказал что знал, и каждая его фраза наполняла Гю новой радостью. Альбан с грустью подумал, что Гю никогда не обоснуется ни на авеню Боске, ни на авеню Монтень. Ему придется уехать очень далеко, чтобы жить с Цыганкой. Альбану это казалось несправедливым.