Татьяна Степанова - Душа-потемки

– Там связка бабушкиных студенческих конспектов и чертежей, это когда она уже в мастерскую Олтаржевского перешла. Из чертежей понять ничего нельзя, я не спец, но там список и конспекты семинаров. Они разрабатывали строительство подземных коммуникаций, когда начинали проектировать высотные здания. Складские помещения для магазинов и боксы гаражей.

– Гаражей? Конечно же, в высотках строили гаражи для жильцов… Только подожди, а какого года все эти постройки?

– Я же говорю – пятидесятых годов.

– Нет, это не годится, это совсем нам не годится, а раньше у этого архитектора что-то было построено?

– Сейчас я конспекты семинаров посмотрю, там был список, бабушка моя серьезно готовилась к поступлению в эту архитектурную мастерскую… Знаешь, у ее отца, моего прадеда, был совершенно невозможный характер, настоящий деспот, поэтому, наверное, она так хотела работать не у него в мастерской, а у другого архитектора…

– Сереженька, глянь, пожалуйста, список.

Он шуршал бумагами на том конце, потом начал называть постройки. Ничего нового, тот же самый перечень, что и в Интернете.

– Гараж «Мерседес-Бенц» на Неглинной улице…

– И это все?

– Все, Катюша… Нет, подожди, тут еще на обратной стороне… Так, гараж торгового дома «Ригли и Хоппер»… территория бывшего завода Михельсона… И приписка: участвовал в проектировании подземных коммуникаций Метростроя… адрес: Партийный переулок, гараж Замоскворецкого райкома партии. Я посмотрел: завод Михельсона – это завод Ильича, теперь там в основном офисы да банки и очень много заброшенных, предназначенных на слом зданий.

– Спасибо, Сереженька, огромное тебе спасибо.

– Я в чем-то тебе помог?

– Еще не знаю, возможно, – Катя закрыла глаза.

– Если Вадик будет мне звонить, что ему сказать?

– Скажи, что у меня еще не готов мой загранпаспорт…

– Но, Катюша…

– Спокойной ночи…

Солнце нещадно палило над родной Фрунзенской набережной, но при задернутых шторах и при прохладном кондиционере…

Стоит ли ставить точку в странном деле Замоскворецкого универмага сейчас, когда так невозможно, так отчаянно, так патологически хочется спать, не думая о последствиях?

Василиса Краузе в этот день трижды хотела позвонить мужу. Окончательный разрыв, ну что же – значит, это судьба.

Прошлым вечером Борис Маврикьевич Шеин, не спрашивая о ее желании, не задавая лишних вопросов, просто привез ее к себе в особняк. И она осталась с ним на ночь, так же, как и там – в отеле.

А та старая домашняя война…

Война… Она так и не закончилась – ни победой, ни капитуляцией…

Но мужу Иннокентию стоило позвонить – объясниться. Но он же сам ей не звонил – не разыскивал, не закатывал истерик, не психовал, что было на него так не похоже. Значит, он все понял или уже давно подозревал, что она ему неверна, и смирился.

Или же он затаился, как гадюка под кустом.

Что за люди эти Краузе – муж, свекровь?

Однако и Шеину в это самое время стало вдруг совсем не до нее. Среди ночи его поднял с их брачного ложа телефонный звонок.

– В универмаге снова что-то стряслось, – сообщил он ей, спешно одеваясь, застегивая брюки. – Это из милиции, мне надо ехать туда.

И всю ночь, все утро, весь день Василиса провела в его пустом доме одна. Без вещей… С той лишь косметикой, что всегда лежала в сумке… И босоножки на шпильке…

По пустому дому она бродила в белой рубашке Шеина с засученными рукавами. Не жена, не хозяйка этого дома…

Шеин позвонил в середине дня: «Ну как ты там, детка? Все хорошо? Не скучай, я приеду вечером».

Что-то было в его голосе странное, какое-то напряжение… интонация другая… не прежняя. Он даже не удосужился сообщить ей, что опять произошло в этом его универмаге.

И тогда Василиса забралась с ногами в бархатное кресло и впервые за эти дни набрала мобильный номер мужа.

Нет ответа.

Она набрала снова.

Не отвечает.

Встала, обошла дом – все еще тут не обустроено, мебели мало. Не то что в доме ее свекрови на Рублевке, где все так и бьет наповал той ненавистной роскошью, в которой она вроде задыхалась… и даже ненавидела…

Нет, поначалу, когда они только с Иннокентием поженились, ей там даже понравилось, все показалось таким шикарным.

Она еще раз набрала номер мужа – нет ответа. Видит же, кто звонит, и не хочет с ней говорить.

Он все знает, он давно догадывался, что она ему изменяет.

Ну что ж, значит, это все…