Татьяна Степанова - Душа-потемки

– Нет, я прошу вас! Ну скажите же ему… – Хохлов обернулся к следователю прокуратуры, но тот только склонился над бланком допроса.

– Ты все запомнил, все детали… Может, сначала ты и не хотел ничего такого, но обстоятельства сложились так… Эта уборщица Гюльнар – она же оставалась с тобой в здании, она застукала тебя, да? Там, в подсобке, когда ты возился со своей аппаратурой, когда хотел еще больше напугать этих ваших куриц-продавщиц… Она застукала тебя, и ты убил ее. А потом вспомнил, что тебе говорил Ванин, и решил сымитировать по полной…

«Стоп, – подумала Катя. – Куда это вдруг загнул полковник? Убийство уборщицы стало по счету вторым, первой-то убили Ксению Зайцеву!»

Но Елистратова вела его собственная железная логика.

– Там у нас в розыске в кабинете Вероника Петрова, – сказал он Хохлову. – Ты фактически признался, что она – твоя сообщница. Девчонка она неопытная, такая хитрить долго не сможет. Я уже сказал – у нас два убийства и куча улик против тебя. Так что не тяни ее за собой туда. Десяток лет в тюрьме… знаешь, какими женщины выходят оттуда?

Хохлов молчал.

– Ну как пожелаешь, – сказал Елистратов. – Так, Петрову сюда, в следственный на очную ставку!

– Не надо. Отпустите ее. Я ему поклялся… ее отцу, беречь ее, – Хохлов не смотрел на них. – Это все ради нее… чтобы она была счастлива… Пишите: я один все сделал. Она ни при чем. Она ничего не знала. Это я один… Я их убил, я сознаюсь.

– М-да, ничего не скажешь, умеет МУР работать, – резюмировал полковник Гущин, когда они с Катей вышли через КПП на улицу Петровку.

Утро давно закончилось, и день уже стоял в зените.

– Полный триумф, Федор Матвеевич.

– Да уж… Дожали молодца как прессом. Признание – царица доказательств. Давай в кафе где-нибудь здесь пообедаем?

– Не хочется что-то, – Катя и сама не знала, отчего это она не радуется окончанию такого дела.

– Что, за камуфляж свой переживаешь? Я ж тебе говорю – круто смотришься.

Катя пожала плечами, как раз про свой комбинезон и сапоги она совсем забыла.

– Мне что-то самому кусок в горло не лезет, – хмыкнул Гущин. – Но надо. Такая ночь сумасшедшая… жена вон звонит: где ты, Федюша?

Они медленно шли по Петровскому бульвару вверх к Тверской. Гущин выбрал итальянское кафе на углу.

– Выпил бы, да что-то жарко… Вино будешь белое?

– Нет, спасибо, Федор Матвеевич.

– Что приуныла-то? Сомневаешься? Так против него улик – вагон, в этом Лешка Елистратов прав. Хохлов универмаг закрывал, открывал, он про ход узнал от Ванина, а тот на подозрении сразу по трем делам: по убийствам балерины и сотрудниц универмага и по краже машины инкассаторской… Тот еще фрукт – тестюшка-то… В ящик сыграл… А зятек… Это ж надо какую штуку изобрести – у меня аж волосы дыбом… остатки, – Гущин хлопнул себя по лысине, – встали, когда я это услышал, эту жуть… завыло, зарычало, прямо ад разверзся.

– Федор Матвеевич, а как там теперь в универмаге?

– Надеюсь, что все закончилось. Сегодня он открыт как обычно, елистратовские орлы там только звуковую аппаратуру изъяли, динамики… Ловко он их в обшивке спрятал, они сейчас крохотные такие. Не то что раньше наши колонки – как выставят пацаны их, бывало, на подоконник, как врубят «битлов»…

– А что же с поисками инкассаторской машины?

– Ну это дело долгое. Конечно, там все еще раз обыщут, в этих подземных переходах под универмагом, но сдается мне, все это затянется. Хохлов вон полгода искал – не нашел этот самый гараж. Да и по логике вещей его там быть не должно. Ты же сама туда спускалась, видела – там трасса и ветка спецметро. И потом это дело… этого дела у МУРа нет, оно в ненашенских архивах, – Гущин вздохнул. – Мне еще Ануфриеву планы возвращать… И машину эту с платиной вроде как давно со счетов списали… Издержки путча… так что насчет этого как раз у Елистратова голова болеть не станет. Ешь давай, что сидишь?

Катя поковыряла вилкой «пасту». Соус и правда вкусный…

Вернувшись в Главк, она первым делом пошла в спортзал и приняла душ. Потом переоделась в свое платье, сложила комбинезон (его дома предстоит еще стирать), протерла сапоги и отнесла их в дежурку.

Вернулась в кабинет и только здесь почувствовала, как она устала. Целую ночь и целый день на ногах.

Все, надо ехать домой – спать.

Но прежде… Что-то осталось незавершенным, невыясненным…

То, что Елистратов так ловко передернул факты с убийствами… Убийство уборщицы и правда ведь шло по счету вторым… И даже если она действительно застукала Хохлова… За что он убил Зайцеву – покупательницу? Она ведь ни о чем вообще не подозревала, просто зашла…