Татьяна Степанова - Душа-потемки

Лифт-подъемник… Феликс так поразительно угадал тогда, что там есть еще один лифт… Нет, не угадал – увидел, он же экстрасенс… «Лифт поднимается… я его слышу… тот, другой…» А может, все это притворство, и он ничего такого не угадал и не «увидел», он просто знает о существовании хода и подъемника?

Но нет, с этим сейчас тоже не разобраться… Что же ее так беспокоит… вроде она слышала об этом совсем недавно… Гараж… Подземный гараж… Хохлов искал его в туннелях под универмагом, думал, что там есть еще один ход из подвала… Но она тоже совсем недавно слышала про какой-то гараж…

Меньше народа – больше кислорода… Вторая резервная группа спустится по моей команде в Партийном переулке, но только если в том возникнет необходимость… это бывшая территория завода Ильича… вход через кирпичное здание гаража, предназначенное на слом…

Это Елистратов тогда говорил, они этот вход в спецзону по планам нашли, но никто из резервной группы так и не спустился туда. И от универмага это недалеко – один квартал. Но это ведь заводской гараж когда-то был. Нет, вряд ли, этих старых гаражей в Москве…

Катя вернулась к столу и включила ноутбук, открыла Интернет, ну-ка, что там у нас про универмаг написано… Ага, построен в 1928–1933 гг. архитектором Олтаржевским… Знаменитые московские высотки… ВДНХ… Сколько он всего понастроил…

Неожиданно Катя ощутила легкий толчок в сердце: гараж «Мерседес-Бенц», постройка начала десятых годов прошлого века – Неглинная улица… Один и тот же архитектор, гениальный архитектор, соединивший все это в единую систему и… Электрик Ванин ведь сказал Хохлову перед смертью, что инкассаторская машина стоит в месте, связанном с универмагом, так, может, он имел в виду как раз эту связь – архитектора и его подземный лабиринт под городом…

Но снова она испытала жестокое разочарование. Гараж «Мерседес-Бенц» на Неглинной улице не сохранился».

Неожиданно зазвонил мобильный. Катя посмотрела номер – ба, Серега Мещерский! С момента бурного объяснения в коридоре паспортного стола они так и не разговаривали.

– Здравствуй, Катя.

– Привет, как жизнь?

– Все хорошо, – тон Мещерского грустный. – А ты как?

– А я лучше всех, только с операции ночной по задержанию. Устала как собака и спать хочу, домой, домой, домой!

– Я не вовремя? Хорошо, я потом позвоню… могу завтра, – он совсем скис.

– Ой нет, подожди, – Катя внезапно вспомнила. – Ты мне очень нужен, это просто отлично, Сережка, что ты сам догадался сейчас позвонить!

– Это по поводу Вадика? Ты наконец получила загранпаспорт и собираешься лететь к нему? Хочешь, чтобы я его известил? А почему ты сама ему не позвонишь и не…

– Да подожди ты с загранпаспортом! – Катю внезапно осенила блестящая идея. – Слушай, ты ведь говорил, бабушка твоя – дочка архитектора?

– Урожденная Воронцова, мой прадед построил…

– Подожди, а ты как-то говорил, что она в молодости работала в архитектурной мастерской, которая проектами высоток занималась.

– В пятидесятых она работала в мастерской Олтаржевского.

– Сереженька, она была его ученицей?

– В каком-то смысле да… Но мы отвлеклись, как насчет загранпаспорта и твоей поездки?

– Это все пока отменяется. Сережа, помоги мне, может, у вас дома сохранились какие-то ее записи, дневники… Посмотри, мне надо узнать список всего, что строил этот самый архитектор в Москве! Позвони мне, если что-то откопаешь в домашнем архиве, хорошо?

Честно говоря, Катя не очень-то надеялась на успех – раз в Интернете больше ничего нет, откуда Мещерский может узнать? Какие там бабушкины дневники и архивы…

Однако, «зарядив» приятеля таким образом, она почувствовала, что сделала все, что смогла.

Да, определенно все, что смогла.

И пора, видимо, ставить точку в деле Замоскворецкого универмага, раз тайна его пугающих голосов раскрыта, преступник схвачен и даже признался в убийствах.

Вернувшись домой, хотя на улице светило солнце, Катя задернула плотные шторы, включила кондиционер и наполнила ванну. Долго блаженствовала в пене, пытаясь даже что-то напевать. А потом дотащилась до постели и едва лишь коснулась головой подушки…

Звонок.

– Алло…

– Катюш, ты что это? Все в порядке с тобой?

Мещерский, верный маленький друг…

– Я просто засыпаю.

– Тогда я потом. Я перезвоню попозже.

– Нет, Сережа, ты что-нибудь узнал?

– Не понимаю, зачем тебе все это, но я сейчас лазил на антресоли…

Когда Мещерский упоминал про «антресоли», это всегда что-нибудь да значило.