Владимир Константинов - Жертва мистификации

— А что же вы с ней до сих пор переписываетесь?

— Ну, сыскари! — удивился Иванов. — Ну вы, блин, даете! От вас невозможно ничего скрыть. Много там, у вас, на меня ещё компромата?

— Достаточно, — улыбнулась она.

— Слушай, Свет, а что у вас с Вадимом? Что вы друг другу голову морочите?

Лицо её мгновенно стало строгим, даже злым.

— А вот это вас совершенно не касается, — сказала, как отрезала.

— Это конечно, — согласился Иванов. — Только обидно смотреть, как двое замечательных людей мучают себя и других.

Она посмотрела на него долгим взглядом. И если бы Сергей Иванович имел способность читать по глазам, то он многое мог бы там прочесть.

— Может быть, я люблю другого человека? — сказала она с вызовом.

— И кто же тот счастливчик? — спросил он, беспечно улыбаясь и любуясь девушкой. Какая замечательная красавица! Да к тому же ещё какая замечательная умница. Сочетание этих двух качеств в одной женщине — вещь почти немыслимая, убойная. Ага. Бьет наповал с расстояния до двух километров.

— А что если это вы, Сергей Иванович?

Это этих слов беспечность мигом сдуло с лица Иванова. И он, крутой, видавший виды следователь, растерялся, что желторотый пацан.

— Скажешь тоже, — пробормотал в замешательстве. — Кому я нужен — такой старый и больной. Я даже в зеркало больше не смотрюсь, чтобы не портить себе настроения.

— А может быть у меня дурной вкус?!

И Иванов не нашелся, что ответить. Был настолько растерян, что потерял к себе всякое уважение, не без основания считая, что навсегда. «Крыша» его сдвинулась и куда-то поплыла, поплыла... Сегодня кретины всего мира открыли навигацию. Ага.

Был поздний теплый и душный вечер. В одной из тенистых аллей Первомайского сквера, что находится напротив Дома Ленина, на скамейке сидели двое мужчин, курили и негромко разговаривали. В одном из них автор без труда узнал главного режиссера театра «Рампа» Илью Ильича Янсона. Другой, представительный молодой мужчина с внушительным волевым лицом, был ему незнаком.

— Что же ты убеждал меня, что он утонул? — раздраженно спросил незнакомец Янсона.

От этого вопроса тот даже подпрыгнул на скамейке. То ли вопрос Илье Ильичу не понравился, то ли он его не ожидал. Ответил запальчиво:

— Ну, да. А как же! Что же я ещё мог подумать, когда утром нашел всю его одежду вместе с документами на берегу? К подобному выводу пришел ни я один. Мы все так считали и считаем до сих пор. Да! И не надо здесь мне этих инсинуаций! Не надо!

— А кто же по-твоему убил твоих артистов? Призрак отца Гамлета или этого сукиного сына?

Янсон вновь подпрыгнул. Было видно, что вопросы собеседника не только беспокоили режиссера, но и здорово пугали. Подобные неуютные мысли давно уже подспудно бродили в его умной голове. Но он старался подавить их в самом зародыше, надеясь на русское авось. Авось пронесет! Но озвученные сейчас молодым приятелем, они сильно его расстроили.

— Ну мало ли. Случайное совпадение. Сейчас каждую ночь кого-нибудь убивают. У нас считают, что в Алисиной смерти виноват её любовник. Тот ли ещё тип с темным прошлым. А Заплечный?... Он, негодяй такой, путался с малолетками. Я его лично предупреждал, что это добром для него не кончится. Вот и нарвался, что называется. Да нет, все должно быть нормально. Машина на месте. Все вещи на месте. Не ушел же тот Беспалов в одних плавках из Горной Шории, правильно?

— В таком случае, где его труп?

— Ну, мало ли. Где-нибудь зацепился за корягу и торчит сейчас на дне. Всплывет, куда он денется.

— Все это твоя самодеятельность, старый козел! — проговорил незнакомец, все более раздражаясь. — Предупреждал же я тебя — не пускай дело на самотек, помоги человеку расстаться с жизнью. Сейчас бы не ломали голову — что делать? Нет трупа — нет денежек.

— Будет тебе труп, не волнуйся, — заверил Янсон. Но слишком неуверено звучал его голос. Это не прошло незамеченным для его собеседника.

— Дурак! Ты ведь сам не веришь в то, о чем говоришь.

— Ну, хватит меня дурачить! — вспылил режиссер. — Молодой еще! Умник тоже мне выискался!

Молодой саркастически рассмеялся.

— Какие мы однако обидчивые! — После небольшой паузы сказал жестко: — Вот что. Подними в ружье своих архаровцев. Кровь из носа, но найдите этого сученка. Если его найдет милиция раньше нас, то нам с тобой, старый дуралей, очень придется об этом пожалеть. Рождественские праздники пройдут у нас не очень весело. И мы долго ещё будем встречать их не в кругу семьи — как обычно, а среди угрюмых людей, смачно «ботающих по фене».