Борис Пугачев - Дуэль с собой

Родик задумчиво переложил веники, смахнул пот с лица и зашел в парную. Поддал еще пара и лег, ничего не подстилая, на полок. Горячие доски обожгли тело, но он даже не пошевелился. Его эго хотело преодоления. Когда боль утихла, Родик перевернулся на живот, и жар впился в него с новой силой…

Выходя в предбанник, он услышал голоса Юры и Бори. Они что-то шумно обсуждали. Юра возбужденно покрикивал, а Боря рассудительно, судя по интонации, возражал. Родик, чтобы окончательно прийти в себя, снова занялся вениками. Слил холодную воду, запарил их в горячей и вернулся в парную, где и дождался Юру и Борю. Те все продолжали спорить.

— Ребята, подождите, — вместо приветствия сказал Родик. — Я сейчас поддам запаха, и пойдете на полок. Потише орите… Пар вспугнете…

— Родик, мы спорим о последствиях конфискации пятидесяти и сторублевых купюр, — сообщил Юра. — Я считаю, что это признаки инфляции, и надо ждать резкого скачка цен.

— Сегодня какой-то странный день. Я все время прошу не говорить в парной о делах. Попарьтесь спокойно, а потом за столом обсуждайте хоть всемирный потоп. Я вас успокою. Не знаю, что такое инфляция, но на этих пятидесяти- и сторублевках я заработал немного денег, покупая их за полцены и сдавая в банк по номиналу. Хватит спорить, сегодня у нас более важная тема, а сейчас дышите. Куда запропастились Сашка и Миша?

— Они в комнате отдыха что-то обсуждают с Гришей, — отозвался Боря. — Получили какой-то факс из Нью-Йорка.

У Родика дрогнула рука, и вода расплескалась по открытой чугунной двери печки, издав вместо привычного квакающего звука противное шипенье. Юра не преминул подвергнуть Родика критике.

«Действительно. Что-то я все принял слишком близко к сердцу и не в меру разволновался», — подумал Родик, а вслух беззлобно предложил:

— Иди сам побросай. Может, у тебя лучше получится. Ну грейтесь, а я пойду на массаж и после допарюсь.

Обычно Родик делал массаж в конце банной процедуры, да и то не каждый раз. Нарушать привычный банный цикл массажными процедурами, хотя многие так поступали, он считал неправильным. Сегодня же решил сделать это лишь с одной целью — под вполне благовидным предлогом уединиться, успокоиться и подумать. Да и париться в плохом настроении он считал вредным, а сейчас на душе было противно. Что-то засело внутрь и не давало покоя. Какая-то ненужная тревога поселилась и никак не хотела проходить.

Лежа на массажном столе и в очередной раз слушая разглагольствования массажиста о том, как он работал со спортивными звездами во время московской Олимпиады, Родик попытался выстроить схему своего поведения при обсуждении открытия нового совместного предприятия. Ясно, что бороться опасно, надо принимать их правила игры. Дальше поживем — увидим, кто кого. В крайнем случае можно уйти. Потеря денег — не самое страшное в жизни. Но как принять эти новые правила и при этом сохранить лицо? Получалось так, что Родик сам должен предложить в качестве генерального директора Гришу, а себе отвести скромную роль технического или научного директора без права банковской подписи. Миша это воспримет как должное, Сашка не поймет, а вот Боря и особенно Юра сильно удивятся. Юра затеет бузу. Надо как-то аргументировать такое предложение. Можно попробовать объяснить это занятостью в терраблоковом производстве, но Юру это вряд ли убедит. Следует придумать что-то повесомее. Однако как мучительно ни старался Родик, ничего толкового в голову не шло. И тут до его сознания донеслись слова массажиста: «Он сам не знал, а я ему повысил тонус икроножной мышцы, и он смог…»

Мысль родилась мгновенно. Надо навешать на Гришу обязательств, для выполнения которых он просто должен быть гендиректором, а заодно эти обязательства могут служить хоть какими-то гарантиями. Выбор обязательств был не велик, и Родик быстро их сформулировал. «Очевидно, что для реализации такой идеи надо точно выбрать психологически оптимальный момент и перестать стесняться передергивать. Гриша сам начал такую игру — пусть получит ответ. Все равно мы уже по разные стороны баррикад.

Хорошо бы еще ограничить полномочия гендиректора в части оплат. Жаль, нет времени. Можно было бы подготовить Юру, Борю и вернуться к старому разговору о проведении крупных оплат только по решению учредителей. Тут, без сомнения, появилось бы некоторое управление. Дэвид будет отстаивать интересы Бори. Боря, Юра и Саша останутся на моей стороне. Учитывая, что у Дэвида формально контрольный пакет, можно заблокировать любую оплату. Но сегодня протолкнуть такое вряд ли удастся, ребята не подготовлены. Хотя попытаться стоит. Кстати, не так уж все плохо. Если дойдет до конфликта, Гришу можно будет снять — у меня для этого есть необходимое количество голосов. Изменить расстановку сил очень трудно. Единственный путь — перековать Борю, но этого я не допущу. Борю надо привязать покрепче через мое производство и поскорее отфинансировать его научные исследования. Я давно ему это обещаю. Остается проблема влияния на текущую финансовую работу. С этим совсем сложно. Деньги могут утечь через зарплату, представительские расходы, хоз-нужды. Тут ничего не поделаешь. Единственное, что можно — регулировать входные денежные потоки. Придется, как и раньше, между заказчиком и совместным предприятием ставить свой кооператив, то есть возвращаться к уже существующей схеме. Обидно. Все наши старания по замене одного предприятия другим Гриша свел почти к нулю. Надо было предвидеть это с самого начала. Они не дураки, чтобы так просто упустить из рук работающую схему. Хотя кое-какой плюс есть. Больше не нужно задавать себе вопрос: «Кто вы, мистер Айзинский?» Жаль, я ребятам не могу все это рассказать. Им кажется, что у нас дружба и полное взаимопонимание. Они его даже хвалят… Остальное надо соображать по ходу обсуждения, и нельзя сбрасывать со счетов возможные положительные предложения Юры и Бори. Они вполне самостоятельные, а с ними Гриша вряд ли беседовал, считая, что, надев на меня ошейник, решит все вопросы…»