Питер Темпл - Расколотый берег

Мужчины смотрели, как он подходит, женщина, стоявшая между ними, не поднимала глаз. Подойдя ближе, Кэшин увидел, что это девчонка — высокая, лет пятнадцати-шестнадцати, курносая, в прыщах.

— Джо Кэшин, — представился он, подойдя, но руку протягивать не стал.

— Крис Паскоу, — сказал тот, что стоял рядом. Нос у него был сломан, а ростом он был повыше второго. — Это Сьюзи. Что-то я вас по школе не помню.

— Ну если помнишь Берна Дугью, то я с ним учился.

— Да уж, Берн был кремень, и не смотри, что мелкий. Дугью вообще-то все такие. Я его недавно видел, не такой уж он теперь мелкий, так он меня не узнал. Почти как белый стал, фу-ты ну-ты!

Другой стоял молча, смотрел вдаль, выдвинув подбородок, словно фигура на носу корабля. Длинные дреды откинулись назад, борода тщательно пострижена, в ухе поблескивает золотая серьга.

— Адвокат сказала, вы должны мне что-то сообщить, — начал Кэшин.

— Давай, Сью, — обратился Паскоу к девушке.

Сьюзи захлопала глазами, все так же не глядя на Кэшина.

— У Кори были часы, — заговорила она наконец. — Еще до того, как он уехал в Сидней.

— Что за часы?

— На кожаном ремешке, с кучей прибамбасов. — Она провела пальцем по запястью. — Дорогие!

— А он говорил, откуда у него эти часы?

— Он вообще не знал, что я их видела. Я нашла, когда свои диски искала, — он их вечно тырил.

— Почему ты его не спросила?

Она посмотрела на него большими карими глазами, удивленно подняв брови:

— Чтобы он узнал, что я шарила в его комнате? Вот уж хрен, я еще жить хочу!

— Не выражайся! — одернул ее отец.

— Ты узнаешь часы, если я покажу тебе фотографию? — спросил Кэшин.

Сьюзи пожала плечами, но куртка на ней была такая тяжелая, что еле пошевелилась.

— Не знаю я.

— Ты хорошо их запомнила?

— Ну да.

Кэшину вспомнилась белая полоска незагорелой кожи на запястье Бургойна.

— Как же так — видела, а узнать не сможешь?

— Не знаю, может, и смогу.

— А марку часов заметила? — продолжил он.

— Заметила.

Кэшин посмотрел на мужчин. Тот, что был с дредами, сворачивал самокрутку.

— Ну и что за марка?

— «Бретлинг». Что-то вроде этого.

— Повтори по буквам, пожалуйста.

— Это зачем еще? — вмешался Крис Паскоу. — Она же видела!

— Повтори по буквам.

Она призадумалась.

— «Б-р-е-т-л-и-н-г». По-моему, так.

Если бы ее подучили, оНа бы не ошиблась. Разве что ее подучили ошибиться…

— Это когда было? — спросил Кэшин.

— Давно уже. С год, наверное…

— Скажи, пожалуйста, — осторожно произнес Кэшин, — а почему ты рассказала об этих часах только сейчас?

— Я маме сказала на следующий день.

— После чего?

— Как вы застрелили Кори и Люка.

Он молча проглотил это и продолжил:

— И что она тебе сказала?

Девочка бросила взгляд, но не на отца, а на другого, с дредами. Он открыл рот, и ветер унес дымок от его сигареты. Кэшин ничего не прочитал в его глазах.

— Она велела мне помалкивать.

— Почему?

— Не знаю. Так она сказала.

— Идти пора, — произнес Крис Паскоу. — Ну вот, она вам все теперь сказала, так? Теперь вы не скажете, что ничего не знали, правильно?

— Правильно, — ответил Кэшин. — Теперь не скажу. А кстати, как зовут вашего друга?

— Стиво, — сказал Паскоу. — Стиво его зовут. Верно, Стиво?

Стиво сосредоточенно пыхтел сигаретой, втянув щеки. Докурив, он кинул окурок, и ветер погнал его вдаль по молу. Порхнула чайка, подхватила его. Только тут Стиво оживился:

— Видал? И птицы курят.

— Спасибо, что пришли, — поблагодарил Кэшин. — Можно ваш номер, вдруг мне потребуется позвонить?

Мужчины переглянулись, Стиво пожал плечами.

— Мобильник дам, — сказал Паскоу.

Он нашел в кармане мобильник и продиктовал Кэшину номер. Кэшин черкнул его в записную книжку.

— Я сам вам позвоню или адвокат, — сказал он. — Спасибо, Сьюзи.

— Кори был неплохой парнишка, — вздохнул Паскоу. — Мог бы и в футбольной лиге играть. Но дурак — думал, что на травке поднимется. А вы приятель Хопгуда и его шайки-лейки?

— Да нет.

— Ну какая разница — вы заодно, так? Все?

— Я просто делаю свою работу. Ни с кем я не заодно.

Кэшин шел обратно по неровным доскам, смотрел на рыбаков, на неспокойное море и спиной чувствовал взгляды. У старого склада он обернулся.

Мужчины всё стояли, прислонившись к парапету, и смотрели ему вслед. Сьюзи уставилась вниз, на щербатые доски.

— Трудно, — сказал Дав. По телефону его голос казался еще более сиплым, чем обычно. — Я не могу тут свободно работать.