Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

– Хорошо, что вы рассказали правду. Вы оба. – Катя поднялась на ноги. Она не знала, как относиться к этим своим словам... И к тем мыслям, что бушевали в ней. – А сейчас мы должны проехать в отдел и записать ваши показания.

– Брат Виталька однажды вот так тоже «проехал» в отдел! – процедила Наталья сквозь зубы.

– Ничего подобного, как раз он этого не сделал, он поддался на обман и бросился в бега. Неужели запамятовали? А вот брат ваш, доктор, помнит. Так ведь дело было, доктор? Если бы тогда он пришел в милицию и рассказал всю правду, что это Гаврилов убил, а они при этом присутствовали и пальцем не шевельнули, чтобы спасти мальчика, вызвать «Скорую»... А потом помогали тело в колодце прятать и связывать, когда убедились, что он еще жив, дышит... Он же, Виталий Прохоров, ваш брат, – это он его связал... Поэтому он и правду на следствии не говорил, именно поэтому – скажи об убийстве, и надо рассказывать о том, что и ты делал. Он сначала сам запутался во всем этом – наркотиках, убийстве... А потом они все запутали его, оплели, как паутиной, своей ложью, сговором. А в конце остались лишь камера да веревка... Где он только взял эту веревку там, в тюрьме...

Катя остановилась.

– Такое это дело, что все виноваты, – сказала она, помолчав. – И вы что, тоже хотите добавить свою вину в общий котел? Даже если нет никакой вашей вины?

– Что вы предлагаете? – спросил доктор Прохоров.

– Ехать в отдел и повторить ваши показания следователю прокуратуры. Пока еще не поздно. Пока и вы с сестрой во все это кем-то окончательно не впутаны.

– А если мы откажемся?

– Помните об участи брата. Броситесь в бега? Наступите на те же грабли, что и он?

Катя ждала.

– Наташа, вставай, – сказал доктор Прохоров.

– Не решай за меня!

– Я решил за нас обоих, – твердо произнес он. – Мы поедем и будем надеяться на справедливость.

Когда патологоанатомы закончили свою работу в морге Первой градской больницы, следователь Чалов и эксперт Сиваков приехали в прокуратуру области. Здесь во внутреннем дворе их дожидался «Бентли» адвоката Ведищева, пригнанный оперативниками с улицы Гашека.

Перегоняли «Бентли» на аварийном тросе, никто из посторонних за руль не садился, как того и требовали правила осмотра.

– Может, передохнешь малость, Валерий Викентьевич? – спросил эксперт Сиваков, сочувственно глядя на Чалова.

– Вы тоже не меньше устали, вместе быстрее осмотрим. – Чалов обошел «Бентли» и открыл дверь со стороны водителя.

Папку с протоколом осмотра он положил на капот.

– Я займусь салоном, вы багажником. – Чалов наклонился к приборной панели. – Кровь тут везде.

– Выходит, отдаете это дело. – Сиваков вздохнул. – Да, жаль...

– Мы переговорили с прокурором, он считает, что так будет лучше, чтобы никаких вопросов потом о...

– Перестраховывается.

– Нет, того закон требует.

– Столько работы проделали, считай, что раскрыли...

– Вы полагаете, что мы раскрыли это дело? – спросил Чалов, осматривая салон, низко нагнувшись.

– Привезут эту девицу Наталью Литте, отыщем братца. – Сиваков сфотографировал багажник.

– Старший опергруппы мне звонил еще в морге – по ее московскому адресу пусто, они взяли квартиру под наблюдение.

– Никуда они не денутся, в общем и целом все сходится на них. – Сиваков присел на корточки и потрогал диски колес. – А диски-то какие тут, мама моя... и вообще авто хоть куда. Что делать-то будете потом с ним, Валерий Викентьевич?

– Пока приобщим к делу в качестве вещдока, поставим в бокс нашего служебного гаража, прокурор распорядился. Не оставлять же ее тут во дворе.

– Я не об этом, машина-то ведь...

– Хотите сказать, что «Бентли» теперь мой? После смерти моего дяди? – Чалов вылез из салона и потянулся к протоколу. – Хотите знать, что я сейчас чувствую? Ничего. Может, еще не осознал своего счастья... И чувства потери особой у меня нет, и горя большого я не испытываю. Он никогда меня не любил, моя дядя Ростик. Отца моего он терпеть не мог. Мать... мою мать, свою сестру, бывало, издевательски попрекал, когда она у него денег занять пыталась. Меня он учил, как жить. Я по молодости слушал его внимательно, а потом слушать перестал и зажил своим умом. Что-то плохо у меня надгробная речь складывается, а?

– Ничего, бывает, это все шок, – опытный эксперт Сиваков закурил. – Ну, каков ваш вывод, коллега?

– Зарезали прямо в машине, судя по крови на лобовом стекле.

– И я того же мнения. Убийца сидел рядом на пассажирском сиденье. И судя по тому, в каком виде мы нашли потерпевшего, тот приготовился со вкусом оттянуться... в прохладе кондиционера. Знойные ласки красотки... Интересно, что эта красотка Наталья расскажет нам, когда ее привезут?