Владимир Колычев - Нет жалости во мне

– И что здесь ужасного? – немного повеселела она.

– Да то, что я возвращаюсь в этот мир, как космонавт после долгого перелета. Помнишь фильм, «Планета обезьян» называется? Вернулись космонавты... нет, астронавты... Да какая разница!.. В общем, вернулись, а на Земле обезьяны конкретно рулят. Люди – тупые, а обезьяны умные... Может, у нас в стране женщины сейчас рулят, а? Мужики типа за домохозяек, а женщины в бизнесе там, в политике... Я десять лет срок мотал, много чего не знаю. Может, мы, мужики, типа бесправные существа?

– Ну, не бесправные... А женщины, правда, больше прав имеют. И в бизнесе их много...

– А что, если в бизнесе, то мужики на женщин работают?

– Выходит, что так.

– Да, новые времена – новые правила, – с на-игранной сокрушенностью в голосе проговорил Алик. – Ты мне скажи, Анжела, может, сейчас так принято, что женщины сами к мужчинам пристают? А то я вдруг захочу к тебе немного поприставать, да облажаюсь, потому что это не по правилам.

– Не облажаешься, – снисходительно усмехнулась она.

– Значит, я могу к тебе смело приставать! – вывел он.

– Ты не так меня понял! – спохватилась девушка. – Нет никаких новых правил, и мужчины по-прежнему пристают к женщинам.

– Так принято?

– Ну да, так принято.

– Так принято, что при знакомстве с женщиной мужчина начинает к ней приставать. Мне нравятся такие правила. И сейчас я буду к тебе приставать! – в бутафорском предвкушении сладкого потер ладони Алик.

– Нет, так не принято... – натянуто и беспомощно засмеялась она. – Так можно...

– Вот я и говорю, что мне можно к тебе приставать!

Он держал руки на весу, но в ход их не пускал. Рано еще брать Анжелу на абордаж: она еще не готова к этому. Можно только разозлить ее и поссориться без права на примирение.

– Ты меня путаешь! – раскраснелась она.

– Путает бес-искуситель.

– Вот ты и есть бес! – сурово и с осуждением глянула на него Анжела. – Ничего святого для тебя нет. Я любимого человека потеряла, а ты знаешь это и все равно клеишься ко мне!

– Во-первых, не клеюсь, а пытаюсь тебя развеселить, – надулся Алик. – А во-вторых, тебе нужно свечку поставить, за упокой души своего любимого... Кстати, тут поселок недалеко, там церковь, это первый поворот направо...

– Ты думаешь?

– Я уверен.

– Ну, я не знаю, – замялась она. – Может, где-нибудь по пути...

– По пути – далеко, а тут совсем рядом... Давай так, ты сейчас повернешь, поедешь, а я останусь. Приставать я к тебе не собирался, но я все-таки мужчина, могу и согрешить ненароком, ну пока доедем. Как тебе тогда после этого в церковь? В общем, без меня езжай, а на обратном пути меня подберешь...

– Согрешить я тебе не дам. Но поеду сама.

Алик не знал, есть ли за ближайшим поворотом направо какой-нибудь поселок вообще, не говоря уже о церкви. Но ему нужно было, чтобы Анжела свернула с пути, чтобы Катька обогнала их, не настигнув. Ради этого он готов был рискнуть. Кто его знает, может, Анжела выедет обратно на тракт по какой-нибудь другой дороге, и тогда он останется и без нее, и без Катьки. Чеши потом нос... Впрочем, у него был телефон, и он мог позвонить жене, чтобы та вернулась за ним, а оправдание он найдет.

До ближайшего поворота они проехали километров десять, не меньше. Наконец, высадив его на перекрестке, Анжела свернула вправо. Только она скрылась из вида, как показался Катькин «Мерседес». Алик едва успел спрятаться в придорожных кустах. Жена промчалась мимо, не заметив его. Хороший знак. Ведь промедли они с Анжелой хотя бы чуть-чуть, Катька бы устроила им обоим веселую жизнь.

– Дура! – злорадно ухмыльнулся он.

Ему и самому грозила перспектива остаться в дураках, но Анжела его не обманула. Минут через сорок она вернулась на перекресток. Колеса в глине, на крыльях подсохшие брызги грязи, на лице у водителя недовольная оскомина.

– Нет там никакой деревни. И церкви тоже! Чуть не застряла!

А это можно было воспринять как дурной знак на будущее. Нельзя было Алику отправлять девушку к храму, которого не было. Но подумал он об этом вскользь и без всякого священного трепета.

– Ты уж прости, поворот перепутал! – повинился он. – А машину я помою!

– А куда ты денешься?

– Можно прямо сейчас на речку поехать!

– Может, еще голышом искупаемся? – язвительно спросила она.

– А ты хочешь?

– Нет!

– А я да!

– Тогда оставайся здесь!

– Не хочу.

– Ну ладно, садись.

Анжела позволила ему сесть в машину, но даже не глянула на него, когда он поежился, будто замерз на морозе, ожидая ее.