Анатолий Безуглов - Рассказы и повести

Пикуль стал объяснять, что, мол, поссорился с женой, причем серьезно, и вот придумал повод смотаться на неделю из дому. Так, мол, было тошно, что надо было душу отвести. Вот и закатился он к приятелю в Курихино.

– А другой причины не было?– задал вопрос следователь.

– Говорю то, что было,– ответил Пикуль, изобразив на своем лице искренность и покаяние.

– Ладно, это объяснение оставим пока на вашей совести,– сказал Фадеев.– А теперь, Роман Егорович, расскажите, пожалуйста, что произошло с вами в минувший четверг возле деревни Желудево в седьмом часу вечера.

– В седьмом часу? Возле Желудева?– переспросил шофер.

– Да.

Пикуль посмотрел в потолок, хмыкнул.

– Да вроде бы ничего…

– Но вы были там в это время? – задал вопрос Фадеев.

– Проезжал мимо.

– Не останавливались? Не сворачивали никуда?

– Может, и останавливался. Разве упомнишь… Я по той дороге, чай, несколько раз в день мотаюсь. Туда и обратно. Такая работа…

– Хорошо, я вам напомню,– сказал Фадеев.– Вы свернули в рощу за старой церквушкой… Было?

– Господи, действительно было,– вдруг открыто признался шофер.– Точно, возвращался с последнего рейса…

– Для чего свернули?

Пикуль засмущался. Владимир Гордеевич повторил вопрос.

– По нужде,– ответил наконец шофер.

– А горючее вы там не сливали?– спросил следователь.

Пикуль взвился

– Да что я, чокнутый? Мы в бригаде, понимаешь, боремся за экономию! Каждый грамм бережем!…

Фадеев молча протянул ему показания дозорных «голубого патруля». Пикуль, к нашему удивлению, спокойно прочел их и вернул следователю. То, что показали ребята, он в основном подтвердил. Кроме факта слива солярки. Тут Пикуль стоял на своем, что говорится, насмерть: почудилось школьникам насчет горючего, и точка! А то, что не сдержался и дал тумака одному пацану,– так вывели из себя. Намаялся за день за баранкой, спешил назад, а они пристали ни с того ни с сего…

Пикуль не без гордости заявил, что в тот день, четверг, перевыполнил норму. Не посрамил свою передовую бригаду.

Насчет бригады и ее успехов он говорил минут пять. Это, видимо, был его козырь.

Фадеев выслушал шофера и как бы между прочим спросил:

– На каком объекте сейчас работаете?

– Только что кончили возить грунт из котлована для больницы на улице Космонавтов,– ответил допрашиваемый.– Переводят на другой объект…

– А куда возили? – так же ненавязчиво продолжал следователь.

Этот вопрос почему-то насторожил Пикуля.

– А что?– спросил и он.

– Просто интересуюсь,– сказал Фадеев.– Так куда?

– Ну, в этот… Как его… Карьер,– ответил шофер, нервно потирая колени ладонями.– Под Матрешками…

– Карьер? – переспросил следователь, вскинув на Пикуля глаза.

Шофер еще больше растерялся.

– Словом, овраг там… Такой глубокий,– пробормотал он.

– Карьер от оврага отличить не можете,– усмехнулся Фадеев.

– Овраг, карьер – один шут.– отмахнулся Пикуль.– Возле деревни Матрешки. Туда сорок километров, и обратно столько же Как в аптеке!– Он нервно засмеялся.

– И сколько ездок за день? – спросил следователь.

– Это смотря какая дорога, погода,– ответил Пикуль.– Да еще от строителей зависит Иной раз ждешь погрузки, ждешь…

– И все-таки сколько?

– Две – минимум,– сказал шофер.– Три – в обязательном порядке… А как же иначе – обязательство взяли! Бывает и четыре…

– А пять ездок?– не унимался Фадеев.– Делаете?

Они словно играли в какую-то игру, непонятную для меня. Я внимательно следил за этой игрой, стараясь вникнуть в ее смысл.

Затеял этот словесный пинг-понг Владимир Гордеевич неспроста. И по тому, в каком напряжении находился Пикуль, было видно: следователь касался чего-то важного, опасного для Пикуля.

– Пять – это поднатужиться надо…

– А шесть?– серьезно продолжал Фадеев.

– Это уж вкалывать от зари до зари,– сказал шофер.

– Не случается?– настаивал Фадеев.

– Странный разговор у нас получается,– с натянутой улыбкой произнес Пикуль.– Если бы да кабы…

– Вовсе не странный, Роман Егорович… Для Воронцова шесть ездок, судя по документам,– раз плюнуть.

– Герман Степанович – ас!

– Шесть ездок – это четыреста восемьдесят километров,– быстро набросал на бумаге следователь.– Так?

– Ну?– невинно посмотрел на него шофер.

– С какой средней скоростью вы ездите?

– Это кто как. У меня МАЗ, у Германа Степановича – ЗИЛ… Разница! – ушел от прямого ответа Пикуль.

– Хорошо,– кивнул следователь, и его авторучка снова забегала по листку.– Берем пятьдесят километров в час… Значит, на шесть ездок должно уйти больше девяти часов! Это чистого времени. А погрузка? А разгрузка?… Помните участок от шоссе до оврага возле Матрешек? Там восемь километров. Сплошные колдобины! На этом участке не то что пятьдесят, десять километров в час не сделаешь… Верно я говорю?