Фридрих Незнанский - Грязные игры

А вот — закончилось.

И спустя год с небольшим Гриша, бросив квартиру на проспекте Мира и работу в зачуханном и медленно увядающем НИИ, через восемь часов полета оказал­ся в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди с женой Милой и шестью баулами, сшитыми предприимчи­выми кооператорами из списанных армейских пала­ток. Большую часть содержимого этих баулов, кста­ти, потом пришлось выбросить за ненадобностью.

Дальше было как у всех остальных. Оплаченная за три месяца квартира в «Вашингтон хайте» — од­ном из самых худших районов Нью-Йорка. Помрача­ющий умы бывших советских граждан холодильник, забитый невиданной жратвой. Четыреста долларов от еврейской организации «Наяна». Два старых сту­ла и обшарпанный комод от «спонсора». Работа на первое время — Гриша пошел маляром, а Мила бэби- ситтершей. В течение полутора лет Гриша сменил де­сять мест работы, от грузчика до продавца газет, пока не купил по дешевке подержанный «каприс-классик» и не выложил все свои жалкие сбережения за лицен­зию, позволяющую ему теперь по четырнадцать ча­сов в сутки ишачить на нью-йоркских улицах.

Одним словом, все как у людей.

С тех пор прошло, как уже было сказано, десять лет. Вот уж не думал Гриша, что за столь значи­тельный отрезок времени с ним не произойдет ни­чего. То есть ровным счетом. Все было почти так же, как и тогда, когда они приехали в Америку. Ну разве что из совсем уж бандитского, населенного одними пуэрториканцами «Вашингтон хайте» пе­ребрался сначала в Бронкс, а потом в чуть более приличный Бруклин, сменил третий подержанный «каприс-классик» и постарел. В остальном ника­ких изменений. Он все так же работал без выход­ных и отпусков. Все так же еле сводил концы с концами. Хотя нет, появились еще два маленьких Резника. Две дополнительные статьи расхода.

Одно утешение — когда по телевизору показыва­ли, какой кошмар творится в Москве и вообще в России, они с женой обменивались многозначитель­ными взглядами. Дескать, все-таки мы были пра­вы. Хотя эта уверенность то и дело ослабевала — например, когда Гриша приносил домой совсем уж мало денег.

К полудню Гриша только и подвез седую стару­шенцию, которая спешила на заседание общества защиты тушканчиков и полевок. Старая карга рас­платилась точно по счетчику, забыв о положенных таксисту чаевых. Гриша со злости так рванул, что чуть было не задел стоящий впереди «линкольн». На свое счастье, а то бы не расплатиться вовек...

Время стремительно уходило. В час должно было начаться «мертвое время», когда лучше всего при­парковаться где-нибудь в тихом дворике и поспать в машине, наподобие Штирлица. Все равно ни од­ного клиента не поймаешь.

Гриша уныло вертел баранку. Люди на тротуа­рах куда-то спешили, заходили в магазины, бол­тали друг с другом, курили... И никому почему-то пе нужно было такси. Правда, несколько раз ря­дом раздавался свист (так в Америке подзывают такси), но каждый раз какой-нибудь бойкий кон­курент успевал перехватить клиента. Невезуха, од­ним словом.

В голове у Гриши Резника текли однообразные мысли. Они по большей части представляли из себя столбец текущих расходов. Пунктов становилось все больше и больше, но заключительное «итого» все никак не хотело появляться. А суммы становились все более астрономическими.

Да еще этот карбюратор. Давно надо бы заехать в сервис. А то встанет машина посреди дороги, как уже раз было...

Гриша и не заметил, как оказался на дороге, ве­дущей прямо к аэропорту. Именно она, эта дорога, была одним из первых впечатлений семьи Резни­ков на американской земле. Гриша вспомнил, как разглядывал тогда непривычные рекламные щиты, удивлялся обилию маленьких и очень чистых (не чета нашему общепиту!) кафе, ровному бетону до­рожного покрытия... Эх, давно это было.

Аэропорт был зоной, куда Гриша, по идее, совать­ся не должен был. Там заправляли в основном пуэр­ториканские шоферы. Если бы кто-нибудь засек там Гришу, который никоим образом не был похож на пуэрториканца, ему пришлось бы несладко.

Но дорога была прямая, солнышко весело свети­ло, и верить во что-то плохое не хотелось. Гришина рука сама потянулась к рычагу.

«Ну ладно, — решил он, — заскочу, возьму кого-нибудь и тихо слиняю. Никто и не заметит».

Грише повезло. Едва он подкатил к большим стек­лянным дверям аэропорта, как оттуда вышел чело­век в темно-сером плаще с «дипломатом» и дорож­ной сумкой на плече. Как делают, наверное, все пассажиры во всем мире, выйдя из здания аэропор­та, он начал озираться по сторонам. Вот именно в это время они и становятся добычей таксистов.