Фридрих Незнанский - Грязные игры

Да, действительно он. А чем он сейчас зани­мает... то есть я хочу сказать, занимался? Судя по всему, он не на пенсию мастера спорта живет.

Грязнов пожал плечами:

Серебров был председателем Российского Олим­пийского Комитета. Почти год эту должность зани­мал. Так что птица важная. Сам Генеральный зво­нил с утра Меркулову, чтобы расследование поручили именно тебе. Пользуешься доверием в верхах, Ту­рецкий!

Сейчас лопну от гордости, — вяло отреагиро­вал я, — лучше расскажи, как это случилось.

Думаю, что стрелял снайпер. С крыши во-он того дома, — Грязнов вытянул руку в направлении стоящей неподалеку хрущевки.

Нормально. Чтобы так точно в голову попасть, уметь надо.

Думаю, профессиональный киллер. Может, ла­зерный прицел?

Может, и прицел... — вздохнул я. Дело нрави­лось мне все меньше и меньше. — Оружие искали?

Ищут...

Он был один?

Грязнов улыбнулся:

— Один. Ну, конечно, если не считать телохра­нителя и шофера.

Он кивнул в сторону «мерседеса».

— И что он тут делал?

— Осматривал стадион. Дело в том, что в Москву намеревается приехать председатель МОК. Ну и, сам понимаешь, инспектирует спортивные объек­ты перед приездом начальства.

— Интересно... Как ты думаешь, это никак не связано? Я имею в виду убийство и визит председа­теля МОК?

Грязнов только безнадежно махнул рукой...

Начал моросить дождь. Труп Сереброва уже упаковали в черный пластиковый мешок и отправили на труповозке в ближайший морг. На Пироговку.

На асфальте остался только обрисованный мелом силуэт трупа. Белую черту постепенно размывал накрапывающий дождь.

Ну вот. Я так и думал. Дело гиблое. То есть абсолютно бесперспективное. Сейчас же еду к Меркулову и отказываюсь от расследования. Прямо сейчас. Пусть кому-нибудь из молодых поручает. Да хотя бы кому-нибудь из моих бывших стажеров — неко­торые из них уже довольно опытные следователи. И давно в бой рвутся. Да и вообще, в последнее время следственное управление Генпрокуратуры буквально набито до отказа молодежью. Которая, за­мечу, уже начала наступать нам на пятки. Ребят хороших и многообещающих много. Например, Женя Мишин, молодой следователь-практикант, ко­торого приставили ко мне несколько дней назад. И который теперь все время ходит за мной как хвост. Ждет «настоящего дела».

Хотя нет. Размечтался ты, Турецкий. Не вый­дет. Дело-то важняцкое. То есть — по уровню — для «важняков». МОК, Международный Олимпий­ский Комитет — это как-никак уровень. Да еще и сам Генеральный...

На крыше хрущевки не нашли ни оружия, ни гильз. Никаких следов. Впрочем, это, как ни стран­но, лучше, чем если бы оружие нашлось. Так есть надежда, что оно еще где-нибудь засветится... Как это ни цинично звучит. Хотя, скорее всего, оружие это уже на дне Москвы-реки.

Вскоре уехала следственная группа. Сняли оцеп­ление. На месте убийства Сереброва остались толь­ко мы с Грязновым да «мерседес», в котором по-прежнему скучали шофер и охранник. Впрочем, скучали они или нет, видно не было все из-за тех же затемненных стекол.

Ас этими что делать будем? — Слава кивнул в сторону «мерседеса». — Показания я снял. Ан­кетные данные имеются.

Конечно, они ничего не видели?

Ничего.

Ну и ладно. Пусть едут пока. Проку от них, думаю, не будет, но пусть на всякий случай завтра явятся в прокуратуру. Вот повестки, — беспечно сказал я.

Грязнов отдал повестки своему помощнику. Еще пару минут мы стояли и молча курили.

Опять подошел помощник Грязнова. Вид у него был озадаченный.

Нету их.

Как это — нету? — не понял Слава.

Нету, и все!

Вот это номер!

Мы подошли к «мерседесу». Он был действительно пуст.

Ну вот, — огорчился Грязнов, — не уследили...

Да ну, — беспечно отмахнулся я, — наверное просто испугались и решили скрыться. Наивные! Мы их в два счета поймаем. Если понадобится, ко­нечно. Но я лично, Слава, думаю, что они тут ни при чем.

Это была ошибка. Правда, понял я это гораздо позже. Когда кусать локти было уже бесполезно. Нет, все-таки плохо, что никак не изобретут маши­ну времени...

В голове было пусто, как в кармане перед зарп­латой. Я совершенно не представлял, с какого кон­ца браться за это гиблое дело. Да и не убежден был, надо ли мне вообще за него браться. Хотя, скорее всего, никуда я не денусь, придется...

Ну давай, Турецкий, начинай шевелить своими хвалеными мозгами.

Распрощавшись с Грязновым, я поплелся к ма­шине. Несколько минут сидел, тупо уставившись в одну точку, пока, наконец, у водителя не иссякло терпение и он не поинтересовался: