Эдриан Маккинти - Гибельный день

— Оставил его на стойке администратора. Был одет в кожаную мотоциклетную одежду и шлем. Сообщил только: «Послание для Бриджит Каллагэн».

— Белфастский акцент?

— По всей видимости, да. Но это не имеет отношения к делу, Форсайт. Теперь до тебя дошло? Все поменялось.

Я отрицательно покачал головой.

— Не вижу, что для меня изменилось.

— Сначала, когда девочка исчезла, мы думали, она просто сбежала. Теперь мы знаем, что ее украли.

— На мою работу это не влияет. Что мне сказано сделать, то я и сделаю.

— Влияет, да еще как! У тебя есть конечный срок. Сегодняшняя полночь. И хочу тебя предупредить по-честному: вернем ли мы Шивон к полуночи или ее убьют, после я все равно перережу тебе глотку — независимо от того, даст Бриджит согласие на это или нет. — Он впечатал кулак в ладонь другой руки, едва сдерживая ненависть ко мне.

Я убил его никчемного братца, а теперь он собирался убить меня. Боб никогда даже не заикался о Дэвиде, поскольку тот не играл в его жизни особой роли. Спустя много лет в глазах Дэвида Боб превратился просто-таки в романтического героя. Смотреть противно! Придется убедить его, что задуманная им месть не удастся.

— Ты, главное, не волнуйся, приятель, но, если эти ублюдки убьют Шивон, Бриджит уберет меня раньше, чем ты.

Он кивнул и встал с кресла.

— Но мы поняли друг друга? — спросил он.

— А как же! — Я тоже встал.

— Я провожу тебя. И будь повежливей с ней, пожалуйста, она уже на пределе, — предупредил Моран.

Мы вышли из комнаты и по коридору прошли к большим двустворчатым дверям. Моран постучал, и мы наконец-то оказались в президентских апартаментах. За исхлестанными дождем окнами мне открылся весь Белфаст, Черная гора, гора Дивис, новые отели и офисы и река Лаган, лениво текущая среди трущоб. Отсюда хорошо были видны окрестности вплоть до Килрута и, может, до самой Шотландии.

Обстановка напоминала больше штаб, а не номер в гостинице. Я переводил глаза с одного присутствовавшего на другого: несколько грозно выглядевших ребят, полицейский в униформе, детектив, горничная с бутылкой воды, парень с…

А вот и она.

Сколько времени прошло!

Более привлекательной женщины за десять лет я не встретил. По-прежнему прекрасная.

Бриджит… Слова бессильны описать ее красоту. Целой книги не хватит, чтобы вместить все оттенки зеленого и голубого, сменяющие друг друга в ее огромных глазах при малейшей смене настроения. Волосы, искрящиеся всеми оттенками меди. Кожа белоснежная, как страницы Нового Завета.

Из девчонки она превратилась в женщину, чье тело, должно быть, принесли на землю прихвостни Люцифера для того, чтобы разрушать семьи, провоцировать драки, морочить головы, отправить в Мексику на смерть четырех молодых мужчин.

Вспомните Денев в «Дневной красавице», Келли в «Жарком полдне», Экберг в «Сладкой жизни», и вы получите представление о красоте Бриджит. Правда, все эти актрисы блондинки, но я не могу припомнить ни одной рыжей, которая дотягивала бы до идеала. Разве что Бетт Дэвис или, возможно, Кидман.

Сейчас Бриджит тридцать — расцвет женской красоты. Все мужчины в комнате не отводили от нее взгляда: она действовала на них как гипноз.

Глаза мученицы, губы убийцы, сводящие с ума формы.

Ради того, чтобы хоть краем глаза взглянуть на нее, можно проехать на красный по Пятой авеню. Любой мужчина, увидевший ее в метро, наверняка сразу предложит ей руку и сердце.

На Бриджит была черная юбка — верх скромной элегантности. Туфли на низком каблуке — сама простота. Простота, которая стоит пятьдесят тысяч долларов. Элегантность, ради которой Вера Уонг всю ночь, не смыкая глаз, шила юбку вручную.

Бриджит.

Где же ты была все эти годы?..

Лишь в этот миг я осознал, насколько одиноким, насколько опустошенным себя чувствовал.

Целое, умноженное на ноль; выключенный экран; черная дыра, испаряющаяся в ничто.

Пустота — место, которого нет.

О, Бриджит…

Она повернулась. Увидела меня. А я увидел заплаканное лицо.

Пересекла комнату как в замедленной съемке.

Солнце скрылось за тучей.

Дрогнули губы.

— Майкл, — прошептала она.

Один повелительный жест — и всех как ветром сдуло. Остались только мы вдвоем. Бриджит сидела на одном конце дивана, я — на другом.

Руки лежат на коленях. Безжизненное лицо, усталые, опухшие от слез глаза. Она была измучена, и жизнь, казалось, вытекает из нее капля за каплей. Очевидно, с того времени, как исчезла Шивон, она не прилегла ни на минуту и отказывалась от снотворного, которое, вне сомнения, ей предлагали.