Владимир Колычев: Неподкупные

– Нет, его пацаны слушаются, он для них голова. Нужно, чтобы они без головы на «стрелку» подъехали, понимаешь? Чтобы как стадо баранов…

– Теперь понял.

– Ты мне голову эту и привези.

Шурин представил, как Кот будет стоять перед ним на коленях, а он приставит ствол к его затылку и безжалостно нажмет на спуск… Показательная казнь предателя – вот что ему сейчас нужно. Чтобы бойцы кипятком писались от страха перед ним… Но вдруг среди них найдется стукач? Если он даст показания против него?..

– И палача организуй. Чтобы голову эту прострелил.

– Как скажешь, босс. Когда это все нужно?

– Вчера.

– Как вчера? – завис в раздумье Ясень.

– Еще вчера это нужно было сделать.

– А-а, теперь понятно!.. Ну, так что, я поехал?

– И смотри, без глупостей.

– Да какие могут быть глупости?

– Ну а вдруг поверишь, что это я Коваля убил… Это Махор все. Тонко сделал. И нас ослабил, и придурка Кота к рукам прибрал. Махор теперь наш самый главный враг…

– Похоже на то, – кивнул Ясень.

– Да не похоже, а так и есть. Кот под него встал, и теперь центральный рынок за ним. Считай, он на весь центр замахнулся…

– Гасить Махора надо… Хотя, говорят, он в законе.

– Говорят. И ты говори, что ты в законе!

– Как я могу такое говорить? За такое спросят!

– Вот и с Махора спросят. Видал я таких самозванцев!..

В расстроенных чувствах Шурин налил себе граммов сто коньяка, столько же плеснул и Ясеню. Выпил, но легче не стало.

– Короче, сначала с Котом решим. А потом с Махором. Ты, брат, все дела будешь делать. И Советский район твоим станет. Весь район! Как тебе такой вариант?

– Ну-у… Было бы неплохо!.. А вы как, Федор Васильевич?

– А я всем городом рулить буду. Закамский район, считай, наш, с Юбилейным тоже решим. Советский ты отобьешь. В каждом районе по бригаде, а я голова… Мы с тобой заживем, Ясень. В золоте купаться будем… Ну, давай за успех нашего великого дела!

Из ресторана Ясень уезжал хорошо под градусом. Заверил Шурина в своей преданности ему лично и уехал. И Федору надо было закругляться. Но пробка уже попала в нос, и остановиться он не смог.

Домой Шурин вернулся поздно. Пьяный, злой, а тут еще Нина попалась на глаза.

– Из-за тебя все! – разуваясь, раздраженно буркнул он.

Ей бы промолчать, но не хватило бабе ума.

– Что из-за меня?

– Братву на какую-то шлюху променял!

– Кто шлюха? – оторопело уставилась на него Нина.

– Ты шлюха!.. Думаешь, я не знаю? Из-за тебя все наперекосяк!

Наконец до нее дошло, что Шурин чертовски пьян, потому и выпрыгивают из него бесы. Она ушла в гостевую, заперлась там. Но именно это и не понравилось Шурину. Нина должна была знать правду о себе!

– Открой, сука!

Нина не открывала, тогда он пустил в ход ногу. От мощного удара дверь открылась, но вместе с тем острый кусок разбившегося стекла впился в голень. Вид крови еще больше взбесил Шурина.

Нина в ужасе забилась в угол, но он и не думал ее жалеть. Влепил ей пощечину, швырнул на кровать, раздвинул ноги.

– Не надо, я сама!

Она не хотела, чтобы ее насиловали, поэтому предлагала секс по взаимному согласию.

– Сама!.. Шлюха ты, потому и сама!..

Она не сопротивлялась. Он еще раз обозвал ее шлюхой и ушел в спальню. Там и рухнул на кровать… Надоела ему эта дрянь, пора с ней заканчивать. А то ведь еще расскажет ментам, как на самом деле погиб Дима Ковальков. Может, ее саму из окна выкинуть?.. Но, чтобы осуществить свой замысел, Шурину нужно было как минимум подняться. А тело уже отказалось ему повиноваться.

Проснулся он утром. В одежде. Голова тяжелая, трещит по швам. На часах – половина двенадцатого. Полдень уже, считай.

– Нина!

Она должна была его разбудить, но не сделала этого. Но ругать ее он не собирался. И убивать тоже. Сама мысль о том, чтобы избавиться от нее как от свидетеля, казалась ему кощунственной. Ведь он любил эту женщину…

Надо было просить у нее прощения за вчерашнее скотство. И он готов был встать перед ней на колени, чтобы заслужить милость.

Но Нины не было дома. Она ушла, причем с вещами. Тогда он позвонил домой ее родителям. Трубку взяла она.

– Прости, родная! Ты даже не представляешь, как я себя ненавижу!..

Она молчала, а он говорил, говорил. Он умолял ее о прощении, просил, чтобы она вернулась. И в конце концов услышал заветное «да».

Надо было ехать за ней, но дом ее родителей находится рядом – всего три остановки на троллейбусе. К тому же она могла заказать такси. С деньгами у нее без проблем… Тем более объяснение с ней утомило Шурина. И голова болела жутко. Он понял, что в таком состоянии просто не сможет забрать ее.