Кирилл Казанцев - Депутат за семь миллионов

Артур Федорович сделал пару нерешительных шажков, и тут политтехнолог ухватил его, намотал галстук на ладонь и потянул к письменному столу. После чего пригнул и принялся тыкать лицом в столешницу.

– А это тебе, идиот, за то, что чужим торговать со своим Волошиным надумал. Выделили вам делянку, на ней и паситесь, а они на чужое губу раскатали. Это же надо додуматься – лодку раскачивать, в которой вместе плывем. На грош прибыли получили, а у честных покупателей веру в самое святое подорвали. Человек деньги платит, а вы его дураком в Интернете выставляете. Уроды! – Стариканов еще несколько раз ткнул коллегу по Госдуме мордой в стол, плюнул на ковер и брезгливо отряхнул ладони. – Значит, так. Сделанного уже не исправишь, но смикшировать последствия можно. Первым делом все не по понятиям полученные за внесение в партийные списки деньги в наш партийный общак вернете и штраф заплатите. О сумме я с Волошиным разбираться буду. Хотя нет, придется ему местами в профильных Комитетах рассчитываться. К обиженным людям чтобы сам лично съездил, покаялся и все объяснил. Чтобы у них в моей честности сомнений не возникало. Потом сам проверю – исполнил ли. А от «правдоруба» вашего в Интернете покаянный комментарий должен появиться. Мол, извиняется, его самого подставили, а видеозапись настоящая, вот только звук на ней вредительски наложенный. На самом деле люди о рыбалке говорили, о том, как с детьми-внуками выходные провести. А их очернили…

Ларин за это время не проронил ни слова. Он молчал и тогда, когда в кабинете появился руководитель партийной разведки. Стариканов сам ему обо всем рассказал, передав провинившихся в руки Змея Искусителя.

После чего Нил Константинович по-отечески приобнял Андрея за плечи и, выведя его в приемную, произнес:

– Правильно я в тебе не сомневался. Как первый раз тебя увидел, так и понял – наш ты человек. Но совет тебе на всякий случай дам. Муратов тебе деньги откупные предлагал?

– Предлагал.

– Сколько? – прищурился Стариканов.

– До суммы дело не дошло, я сразу отказался.

– А вот это неправильно. Потому слушай мой совет. Если тебя кто-то перекупить попробует, ты все же суммой поинтересуйся, а уж потом отказывайся. Придешь ко мне, я тебе еще больше заплачу. Вот те крест, – сказав это, политтехнолог размашисто перекрестился и склонил голову – так, словно бы в храме стоял.

Странное дело, но почему-то особой радости в душе Ларин не испытывал. Вроде бы все правильно сделал – разыграл комбинацию как по нотам. И люди, которые оказались наказаны, были, в сущности, мерзавцами. Но и помог он не ангелам, ведь Стариканов более походил на безрогого черта, хотя и косил со своей бородой под священника. И все же чувство вины Андрей испытывал. Ну, не мог он, несмотря на всю свою подготовку, смотреть на женщин так же, как на мужчин. В том смысле, что он прощал дамам больше.

Ларин, никуда не торопясь, возвращался домой по вечерней Москве. Он чувствовал себя ужасно одиноким в огромном городе. Вокруг него сновали прохожие. У всех были дела, домашние заботы, простые и понятные. Они оставались самими собой: и на работе, и на улице. А вот он не мог себе этого позволить. Как бы ему хотелось бросить все к черту, перестать притворяться. Но Андрей не имел права располагать собой. Да, он был сильным, многое умел, многое знал. Но оставался лишь винтиком в системе, построенной Дугиным.

Можно было утешать себя мыслью о будущем результате. Но, по большому счету, за последнее время Ларин не мог гордиться собой. То немногое и хорошее, что он совершил, напрочь перечеркивало сделанное им в сговоре с подонками от власти.

Он открыл дверь подъезда. По привычке не воспользовался лифтом, а поднялся пешком. Когда его отделяло от квартиры еще два этажа, он услышал какие-то странные звуки. Не то кто-то подавился, не то всхлипывал.

Андрей преодолел еще несколько маршей и остановился в удивлении. Под дверями его квартиры на пластиковом ящике из-под бутылок, который вот уже вторую неделю стоял в подъезде и использовался курильщиками как табурет, сидела Медникова. Вид у нее был как у кошки, побывавшей под дождем: волосы взлохмачены и растрепаны ветром, косметика смазана. Катя держала в пальцах погасшую сигарету. Она подняла голову и глянула на Ларина.

– Ну, что, теперь доволен? – с вызовом произнесла она, и только тогда Андрей понял, что женщина пьяна.

– О чем ты? – передернул плечами Ларин. – Ничего личного, лишь бизнес и карьера. Вот только каждый из нас понимает это по-своему.