Борис Бабкин: Когда закон бессилен

— Ну хорошо., — немного помолчав, согласился отец. — Делай, как считаешь нужным.

— Но переговорить с ним придется тебе, — улыбнулась Валентина. — Ведь Граф наверняка слышал о тебе. Степаныч — личность довольно известная.

В столице сейчас нет более авторитетного человека. А когда он согласится работать на тебя, я предложу ему то, о чем говорила.

— Ладно, — согласился Степаныч. Повернувшись к двери, крикнул: —Адам!

Угреватый появился мгновенно.

Как только Граф объявите я в Москве, сразу привезешь его ко мне!

Сгорбившись и раскачиваясь из стороны в сторону, Волошин красными от слез глазами смотрел на уставленный пустыми бутылками стол.

— Сашенька, — хрипло говорил он, — милая, как же я без тебя? Господи, за что их? Кто? — он зарыдал и ткнулся лбом в столешницу.

— Митрий, — с укоризной сказала ему мать, — я, конечно, понимаю, тяжко тебе. Но ведь ты сутки пьешь, вона сколько выхлебал. Разве ж так можно? Что люди подумают?

— А мне плевать! — сквозь слезы крикнул он. — Где они были, эти люди, когда Сашеньку с Зинкой убивали! Ты видела, как их! — он тоскливо, со злой безысходностью застонал. — А милиция, суки! Сволочи! «Ищем. Ведется следствие». А ведь я их сразу позвал! Сразу!

— Найдут супостатов, — неуверенно, только ради того, чтобы хоть как-то ободрить сына, сказала женщина. — И расстреляют.

Мне-то что до этого? — обреченно спросил он. — Как же я жить-то теперь буду? И жену, и дочь. Я виноват. Зачем оставил их на ночь! Они же женщины! Сволочь я! — Он неожиданно с силой ударился лбом о край стола. Ахнув, мать бросилась к сыну. А он снова и снова бился рассеченным лбом о край стола.

— Здравствуйте, — послышался от двери тихий мужской голос.

— Помоги, милок! — пытаясь удержать сына, с натугой выдавила женщина. Молодой парень втиснулся между столом и Волошиным.

— Кто ты такой? — прохрипел Дмитрий.

Валерий, — мягко удерживая его за плечи, ответил парень. — Мягков. Мы с вашей дочерью любили друг друга. Мы собирались… — он порывисто отвернулся.

— Ты зачем пришел?! — внезапно с яростью заорал Волошин. — Гад! — громыхнув упавшим табуретом, вскочил и схватил парня за грудки. — Сволочь! Зачем приперся?

— Митрий, — женщина повисла на сыне. — Окстись. Чай не видишь? Переживает он.

— Переживает, — обмякнув в руках матери, Волошин отпустил парня, — Ты знаешь, кто он? — заплакал и махнул рукой.

— Я потом зайду, — с потемневшими от страдания глазами Мягков пошел к двери.

— Черт его знает, что там произошло, — зло проговорил майор милиции. — Вроде подтверждается первая версия о преследовании «жигулями» «джипа». И оружие в сгоревших «жигулях» то, из которого стреляли по «джипу». А оттуда отстреливались из автомата. Но выбоины не те, — выражая свое недоумение, майор вполголоса выматерился. — И опознать тех, кто был в машинах, невозможно.

— А что по делу об убийстве жены и дочери Волошина? — строго спросил седой человек.

— Ничего, — с досадой сказал сидевший напротив молодой мужчина в штатском. — Никаких следов. Ясно одно: убивали женщин те, кто умеет работать ножами. Все удары смертельные. А уж потом, — отрезая уши, нос, язык, просто тешились, сволочи! Никаких отпечатков, и следы перед вагончиком затерты.

— А не связано это убийство со сгоревшими машинами? — спросил седой. — Отчего они загорелись?

Эксперты утверждают, что от выстрела в бензобак, — ответил майор. — А что касается связи, то скорее всего это какие-то, я говорю про убийц женщин, насмотревшиеся видео про маньяков наркоманы. Потому что даже просто преступник, убийца, не сможет проделать такое.

— Но вы сами говорили, что били ножами профессиональные убийцы, — напомнил седой.

— Это говорил я, — ответил за майора штатский. — Но это не мешает убийцам или убийце быть наркоманом или просто придурком, возомнившим себя Джеком-потрошителем.

Вы можете это объяснить Волошину? — сердито сказал седой. — Он целыми днями ходит по кабинетам и требует, чтобы милиция нашла преступников! Пишет жалобы. Вот, — он поднял несколько исписанных листов: «Товарищ прокурор, воздействуйте на милицию. Заставьте ее найти убийцы моей жены и дочери», — он кулаком припечатал листки к столу. — Мне стыдно ему в глаза глядеть. Что я ему говорить должен? Ваши предположения излагать? — он оглядел хмурые лица присутствующих.

— Я любил ее, — опустив голову, Мягков застонал.

— Не надо, милок, — испуганно посмотрев на Дмитрия, попросила женщина. — Слезами мертвых не вернуть.