Андрей Курков - Добрый ангел смерти

– Вас, наверно, интересует, почему вы получаете так много денег?

Я кивнул.

Олег Борисович достал из внутреннего кармана пиджака конверт. В конверте лежали только три отпечатка той старой пленки, те самые, на которые первым обратил внимание покойный фотограф Витя.

– Вот это – Иван Роговой, – Олег Борисович придавил указательным пальцем на фотографии с сидевшим на песке пленником первого мужчину слева. – Сейчас – депутат Российской Думы, этот, он перевел палец на второго стоявшего. – Зампред акционерного общества «Саха-Алмаз-экспорт», третий – сейчас в руководстве КГБ Белоруссии… Тот, что справа, был директором Московского «Стройинвестбанка», два года назад пропал без вести.

– Там был еще один, – сказал я. – На других фотоснимках.

– Да, да, – кивнул Олег Борисович. – Про того пока ничего не известно.

– А это кто? – Я показал пальцем на связанного.

– Это мой брат, майор Науменко, – голос Олега Борисовича задрожал. – Когда-нибудь я расскажу подробнее, а сейчас мне пора.

– Майор Науменко? – переспросил я. – Но ведь его похоронили рядом с могилой дервиша! То есть, значит, это не его похоронили… Он здесь? – Я показал взглядом на фотографию с песчаной могилой.

– Нет, он там. Здесь, – Олег Борисович посмотрел на ту же фотографию, – никого нет. Могилку насыпали шутки ради. Баловались… А майора на шхуне доставили на Мангышлак. Остается узнать, что произошло там.

Я вдруг понял, что история, расказанная полковником Тараненко, не совпадает с историей, которую рассказывают эти снимки.

– Подождите, – сказал я Олегу Борисовичу. – Но если он шел туда, чтобы узнать что-то о материальных проявлениях духа, то зачем ему следить за шхуной?

Олег Борисович ответил на мой вопрос немым удрученным взглядом. Тяжело вздохнул.

– Нельзя смешивать духовные поиски с оперативной работой, – произнес он после минутной паузы. – Или одно, или другое. Или смерть…

Он раскрыл дипломат, вытащил оттуда коричневый бумажный пакет и передал мне.

– Не потеряйте, – сказал он, пытаясь улыбнуться. Мы шли к выходу из заповедника. Сейчас он сядет в темно-синий «БМВ» и уедет. А так хотелось бы задать ему еще пару вопросов. И, конечно, услышать ответы.

Я покосился на него. Он это заметил. Мы уже подходили к машине.

– А где сейчас полковник Тараненко? – спросил я негромко.

Олег Борисович, удивленный вопросом, приподнял брови.

– Думаю, что в Одессе, в санатории имени Чкалова, – сказал он. – Отдыхает… Ну всего доброго! Возьмите мою визитку. Если что – звоните!

– А когда я могу перебраться домой? – поинтересовался я.

– Завтра после обеда, – ответил он.

Проводив машину взглядом, я посмотрел на аккуратный прямоугольничек плотной бумаги. Прочитал: "НАУМЕНКО ОЛЕГ БОРИСОВИЧ, директор совместного украинско-казахского предприятия «КАРАКУМ лтд».

Озадаченный, я пошел напрямик через площадь к своему дому, помахивая в такт шагам коричневым бумажным пакетом. Постоял пару минут перед входом в парадное. Оставались сутки и я снова буду жить у себя дома.

На следующий день, собрав свои вещи и вежливо отказавшись от помощи Петра, мы поймали частника и за троячку доехали до Софиевской площади.

Внутри у меня все бурлило от радости. Я почему-то думал, что Гуля в этот момент испытывает за меня настоящую гордость.

Поднявшись на третий этаж, мы опустили вещи на пол. Я достал из карманчика рюкзака ключ, вставил его в замочную скважину и тут мое внимание отвлекла какая-то плакетка, привешенная слева от двери. Сделав шаг влево, я прочитал латунную вывеску и у меня отвисла челюсть.

Вывеска сообщала, что за этими железными дверьми находится "Склад детского питания благотворительного фонда «Корсар».

После нескольких минут оцепенения моя рука механически потянулась к звонку. Я нажал кнопку несколько раз. За дверью было тихо. Никто не спешил открыть вход в склад, ранее бывший моей квартирой.

Взгляд мой сполз на торчащий в замочной скважине ключ. Я даже не попробовал еще открыть дверь, хотя было бы глупо думать, что хозяева этого «склада» не поменяли бы дверной замок.

К моему удивению замок был тот же и он охотно поддался моему ключу. С опаской я открыл двери, сначала заглянул, потом шагнул внутрь, попросив Гулю обождать на площадке.

Внешне квартира была той же. Никаких очевидных изменений я не заметил. Все покрыто пылью.

Подумав, что вывеской меня пытались припугнуть те, кого я не пустил на настоящий склад, я успокоился. Прошло уже немало времени. Да и вывеску они вешали, думая, что я здесь, в Киеве. Потом, наверно, забыли. Я позвал Гулю внутрь. Занес вещи в прихожую. Еще раз зашел в комнату. И тут же зацепился взглядом за что-то непонятное. В единственной комнате моей маленькой квартиры появилась стандартная двухметровая дверь, ведущая, судя по всему, к соседям.