Андрей Курков - Добрый ангел смерти

Медленно выпустил изо рта дым.

– А ваши друзья по приключениям? Этот Петр из УНСО? Его подруга?

– Нет, они не знают.

Олег Борисович улыбнулся, и от этой улыбки словно дополнительный вес щек лег на двойной подбородок.

– Что ж это вы друзьям не рассказали о такой находке? – продолжал он.

Алексей Алексеевич тем временем наполнил рюмочки из графина и положил себе в тарелку салата. Потом добавил к салату два яйца с икрой.

– Я думал, что это просто фотоаппарат, я же не знал, что там…

– А откуда вы знали, что пленка семьдесят четвертого года?

– В палатке лежала газета «Вечерний Киев» за пятнадцатое апреля семьдесят четвертого года, вот я и подумал, что человек купил ее в дорогу, а потом просто не выбросил…

– Газета у вас?

– Да.

– А палатка?

– Я ее подарил отцу своей жены.

– Веселенькая история, – хрипло нараспев протянул Олег Борисович и взял в руки рюмочку. – Ну что ж, господин Сотников, вы сами не знаете, сколько заработали! Ваше здоровье!

Мы чокнулись, выпили. Стали закусывать.

Я размазал на кусочке хлеба половину яйца с маслом и икрой.

"Что это я заработал? – думал я. – Этот Олег Борисович был, видимо, важной шишкой. И если он прилетел из Киева только ради этой встречи, то ценность моей находки могла оказаться слишком высокой. А слишком – это не всегда хорошо.

Человеку, одолжившему у кого-то слишком много денег, дешевле убить кредитора, чем возвращать эти деньги".

Я покосился на Олега Борисовича. Он заметил мой взгляд. Перестал жевать.

Потушил лежавшую в пепельнице и дымившую сигарету.

– Фотоаппарат покажите! – сказал он.

Я достал «Смену», протянул ему.

Он расчехлил ее, внимательно осмотрел со всех сторон. Поднес объектив к глазам. Потом отодвинул тарелку, положил фотоаппарат на стол, а из кармана достал швейцарский карманный ножик. Вытащив из него маленькую отвертку, он поддел какой-то рычажок возле объектива, и объектив с частью передней панели отошел от корпуса.

Улыбаясь, Олег Борисович показал нам фотоаппарат, вскрытый таким странным образом.

– Теперь это почти антиквартиат, – грустно произнес он. – Видите, сюда вставлялась микрокассета для паралельной или самостоятельной съемки. – Он показал на маленькую нишу. – Кто-то ее вытащил… Кто-то, кто знал, где искать… Да, – Олег Борисович посмотрел на меня. Он хотел было что-то сказать, но появившийся с подносом официант остановил его желание.

Официант поставил перед нами тарелки с отбивными и рисом. Пожелал приятного аппетита и чинно удалился, словно специально замедлив свои движения.

– А этот… полковник Тараненко, он знает о фотоаппарате? – спросил он.

– Нет.

Олег Борисович довольно хмыкнул, взял в руки нож и вилку. Принялся за мясо.

«Спросить его про Киев или не спросить? – лихорадочно думал я. – Подождать, пока он сам не скажет? Но он может и не сказать… Кто его знает?»

– У вас жена не болтливая? – спросил, задержав перед ртом кусок отбивной, Олег Борисович.

– Нет, она казашка, – сказал я и тут же подумал, что, может быть, не все казашки такие немногословные, как Гуля.

– Казашка, – задумчиво повторил Олег Борисович и отправил кусок мяса в рот.

Он жевал медленно и отвлеченно, словно это было каким-то посторонним действием. Главный действие происходило в его голове – он думал.

Алексей Алексеевич снова наполнил рюмочки.

– Как ее зовут? – спросил Олег Борисович.

– Гуля.

– За Гулю! – он поднял рюмку.

Выпили. Снова зависло над столом молчание. Свинина была хорошо прожарена и щедро наперчена. Что нас точно объединяло, так это радостное поедание вкусного мяса.

Я вдруг подумал, что они так мало говорят о полковнике, даже делают вид, что не знают его, потому что он действительно связан с каким-то секретным отделом. Ведь и о песке они ни разу не упомянули и меня не спросили. Я тоже о нем не говорил. Даже когда рассказывал про дорогу от Красноводска до Батайска, я умудрился несколько раз упомянуть и оружие в ящиках, и наркотики. Но ни слова о песке.

Олег Борисович снова полез рукой во внутренний карман пиджака. Вытащил обычный конверт, протянул мне.

– Это ваши билеты в Киев. На завтра, – сказал он. – Где пленка?

Я протянул ему коробочку с пленкой.

– Послезавтра утром вы будете в Киеве. Домой вам пока идти не советую.

Остановитесь у знакомых. В одиннадцать перезвоните мне. Встретимся, тогда и произведем расчет за ваши находки.

Я был поражен. Видимо, мое лицо выразило такую смесь чувств, что Олег Борисович не мог не ухмыльнуться. Ему, наверно, нравилось удивлять людей.