Татьяна Гармаш-Роффе - Королевский сорняк

«…Он все получил от нас, и больше мы ему не нужны!»

- …И даже если вы все еще продолжаете своевольничать, все еще пытаетесь мне что-то доказать, - я вам доказал, что вы всего лишь мои персонажи. Впрочем, вы меня больше не интересуете. Мой роман дописан. Я поставил точку.

«…И теперь спектакль окончен!!! Сейчас эти черные люди снимут свои костюмы, станут обычными и нестрашными - нанятыми актерами! А нас отпустят домой!!!»

- …Я мог бы закончить это волшебное зрелище прямо сейчас, но, видите ли, мои дорогие, это сатанисты. И у них своя программа - ритуалы там и все такое прочее. Так что потерпите немножко до финала.

- Сатанисты??? - в ужасе прошептала Тоня, не веря собственным ушам.

Кирилл больно сжал ее ладонь.

- Они самые, Антония, - любезно откликнулся Писатель. - Местные сатанисты, которые охотно воспользовались возможностью принести вас в жертву своим богам. А я воспользовался бесплатной рабочей силой, чтобы выкопать яму. Баш на баш, так сказать, - хихикнул Писатель. - И я оставляю вас в их приятном обществе.

Он направился к лестнице. Сатанисты расступились перед ним, образовав черный коридор. Пламя свечей задрожало от движения их балахонов.

- Да! Чуть не забыл! - крикнул Писатель уже со ступенек. - Я придумал для вас красивый трагический финал. В классике любовников замуровывали в стенках живыми… Но в наши скорбные времена таких добротных стенок больше не существует. Поэтому вас закопают живыми в этой яме… И вы медленно умрете в объятиях друг друга… Ха! Я бы посадил на вашей могиле розы, белую и красную, чтобы они сплелись ветвями, как в красивых сказках, но в подвале розы не растут, увы… Так что не обессудьте.

С этими словами он покинул подвал.

Кирилл прижал Тоню к себе. Ее трясло. Он осторожно опрокинул ее на матрас и накрыл своим телом, чтобы согреть. Не обращая больше внимания на жутких людей в капюшонах, они покрывали друга прощальными поцелуями… Их слезы мешались, как и дыхание. От жажды у Тони пересохло во рту, и Кирилл несколько раз облизывал ее губы, смачивая их: сейчас ее шепот, ее слова были самым главным, самым нужным и важным, что у него осталось в жизни. А жизни осталось на несколько десятков минут… И он гладил Тонин урчащий от голода живот, и целовал его, и слушал, что говорила она…

И он тоже говорил. Он рассказывал ей свою жизнь, поражаясь сейчас той детской безмозглости, с которой он плыл изо дня в день, - в драгоценный, невосполнимый день! И снова просил прощения, и Тоня ему шептала сухими губами, что не нужно, что поздно, что все равно простила, что все равно любит, что роднее него никогда не было, что он единственный и самый лучший…

Это было хуже любого упрека. Это было невыносимо. Хотелось умереть прямо сейчас. Если бы он мог предложить себя вместо Тони - он бы это сделал.

Но ужас заключался в том, что он не мог вместо: им назначили умереть вместе.

Потом они устали шептаться и плакать, и затихли под одеялом, крепко обнявшись на грязном матрасе без простыни и подушек. Они больше не смотрели на страшных людей и на страшные приготовления, они никуда не смотрели, сомкнув теплые лбы и закрыв глаза, вдыхая запах друг друга и последние мгновения любви и жизни…

Томимый самыми дурными предчувствиями, Алексей сделал еще два звонка. Первый - Ване, с поручением навестить одну из дач.

- Если увидишь, что там глухо, - наставлял детектив, - то мне отзвони, а сам немедленно поезжай по второму адресу…

Для себя же, неизвестно по какому наитию, он выбрал самую дальнюю дачу в непрестижном северном направлении. Ту самую, деревянную.

Второй звонок был предназначен Сереге, бывшему коллеге по Петровке, а также верному другу до гробовой доски.

Впрочем, дружба дружбой, а дело, пусть даже еще и не заведенное по правилам протокола, но зато уже «разогретое» до кондиции, имело свою магию цифр раскрываемости преступлений. Серега доверял чутью друга «до гробовой доски». А правильную папочку всегда можно завести и задним числом!

Посему Серега, вникнув в обстоятельства исчезновения Тони, вполне охотно откликнулся на предложение Киса проведать вместе с ним подозрительную дачу.

Пока Алексей объяснялся с Серегой, пока Серега объяснялся с очередной «малышкой» (так Серега называл всех своих дам сердца, которых его сердце меняло примерно каждые полгода) на предмет «куда это ты на ночь глядя?»; пока они с Серегой вырулили за город, Ванюшка на своем мотоцикле сумел проверить дачу по первому адресу, самому ближнему к Москве. И доложился: «Темно и тихо. На звонок никто не отвечает. Вряд ли дача обитаема».