Татьяна Гармаш-Роффе - Е. Б. Ж

- Роман какой-то, - поморщился Лысый. - Дамский.

- Это не «дамский»! Это правда, - сурово ответила Вика. - У вас просто другой менталитет, и вы не понимаете - не можете понять! - что чувствует брошенная мужем женщина!

Лысый посмотрел на нее как-то странно.

- А ты вот никогда не сможешь поверить, что я уже так много знаю в жизни, что… Впрочем, не имеет значения.

- Имеет. Договорите!

- Не диктуй мне условия. Захочу - скажу. Во всех случаях не сейчас. Продолжай!

…Она продолжала, стараясь не упустить ни одной детали, чувствуя, что в этом ее единственное спасение. И о том, как вознамерилась было продать свой пай; и о том, как Брежнев ее отговорил; и о том, как она втянулась в эту шпионскую игру, как училась у Брежнева и других…

Пока она говорила, в кабинет задвинулось под руководством Мелкого человек семь мужчин. У Вики сбилось дыхание. Но Лысый махнул им, и они немедленно исчезли.

- Дальше, - коротко бросил ей Лысый.

У нее все еще глухо билось сердце от страха, испытанного при виде стадца самцов, и Вика изо всех сил старалась не сфальшивить. То есть она, разумеется, была и правдива, и искренна, но в такой ситуации, когда челюсти сводит от боли (после двух крепких ударов), и от страха, когда за дверью стоят семь мужиков, готовых ее изнасиловать, - очень легко показаться неестественной. И Вика приложила все усилия, чтобы ужас не придал нечаянной фальши ее рассказу.

- Тогда, с вашей машиной на нашей стоянке… Я понятия не имела, чья это машина! Да и как можно узнать? Не в смысле фамилии, ее-то найти как раз просто, но я уже усвоила, что в таких делах мы наткнемся на какого-нибудь ничего не значащего Ваню Иванова… Брежнев сказал мне, что это конкурент отпугивает конкурента. А мне захотелось показать себя директором. - Она даже немного улыбнулась. - Знаете, в мужском коллективе, где тебя никто не принимает всерьез, хочется себя как-то отстоять…

Вика еще долго говорила. Как нашла кошку, как кинулась к Лешему…

- Это ваш человек, да? - с горечью спросила она.

Лысый не ответил, только какое-то хитрое удовлетворение мелькнуло в глазах.

…Как Леший закопал трупик, как она отнесла кулон Брежневу… По неведомому наитию она умолчала о детективе Кисанове. Если они и это знают, Лысый сам ее спросит.

Когда Вика дошла до рассказа о своей слежке за Плиточниковым и о попытке расспросить проституток, Лысый только вздохнул.

- Именно это стало последней точкой в нашем досье. Мы были уверены, что ты ищешь свой пропавший «контакт»… А в казино зачем ходила?

- Так за ним же, Плиточниковым, следила! Думала, что в казино тоже есть проститутки и что он собирался расспросить их об этой Ане… Ведь я же ему поручила!

- Кстати, откуда тебе известно ее имя?

- Через связи в милиции, - соврала Вика. - Там есть отпечатки многих проституток, и мне по знакомству нашли в картотеке…

- Ладно, можешь не покрывать частного детектива, он меня не интересует! - Лысый посмотрел на нее насмешливо, а Вика покраснела. - И что же он там делал, Плиточников, в казино?

- Сыграл один раз в покер и ушел.

- Ты уверена? Может, он кому-нибудь слово сказал или знак какой-то подал?

- Вообще-то… Вообще-то я старалась, чтобы он меня не заметил, и стояла довольно далеко… Могла не увидеть…

- М-да… Ну, ты и засветилась, скажу тебе… Разведчица, - ехидно проговорил он.

- А откуда вам известно, как действуют «разведчики»? - удивилась Вика.

- Так у нас свой отдел есть, своя разведка! Ты и впрямь многого не знаешь в профессии, надо же… Что, разумеется, не гарантирует ни честности, ни даже наивности. Я знаком с бабами, которые лезут в бизнес. Частенько, не имея никакой компетенции, они очертя голову кидаются руководить, а жажда признания и денег вселяется в них, как бес. Они страшнее любого мужика, даже самого прожженного.

- И вы мачо, - вздохнула Вика.

- Почему же? Я просто хорошо изучил такой тип дамочек. И был уверен, что ты относишься к нему. Конечно, действовала ты неграмотно, но я решил, что ты-то на новеньких полезла, как свойственно таким дамочкам, в серьезные дела…

- А теперь вы больше не думаете, что я отношусь к подобному типу дамочек? - с надеждой спросила Вика.

- Теперь… - Лысый усмехнулся. - Видишь ли, Виктория, лет десять тому назад я был человеком, для которого мир состоял из «да» и «нет». Из врагов и из своих. Третьего не было дано. Я не верил ни в честность, ни в наивность - только во власть и страх. То есть я неправильно выразился: я и сейчас не верю. Разница вот в чем: таких людей - наивных и честных - просто не водилось в моем окружении. Это были те, кого мы «кидали», и имя им было «лохи». Но с течением лет я стал уважаемым бизнесменом и оказался вхож в иные сферы, в иные круги общества. И вдруг выяснилось, что в нем существуют ДЕЙСТВИТЕЛЬНО наивные люди. Выросшие, воспитанные в другой среде и по другим принципам… Им в детстве папа с мамой сопли вытирали, вот они и привыкли думать, что все к ним будут так относиться… А мой папаня надирался каждый день, а потом мне задницу надирал. И маманя мне сопли не вытирала, она с папаней вместе выпивала, а потом на моих глазах они е… Как это сказать… половым актом занимались по-скотски. Вот тебе отличное воспитание: никаких иллюзий о мире, никаких сладких слюней насчет любви, уважения и дружбы… Думаешь, я жалею: мол, тяжелое детство, не повезло с родителями? Ан нет: я им благодарен! Это мне как раз повезло! А вот таким, как ты, - нет. У вас совершенно другой менталитет, гиблый, ибо наивность есть самоубийство.