Татьяна Гармаш-Роффе - Е. Б. Ж

С его последней фразой на ее щеку опустилась тяжелая ладонь Громилы, свихнув ей челюсть в другую сторону. «Слава богу, хоть на место поставил», - мрачно пошутила про себя Вика, взвыв от боли.

- Ну, давай, Виктория, рассказывай. Кто нанял твою контору следить за нами? - деловито спросил Лысый, удовлетворенно изучив ее багровое лицо. - Ты же не хочешь, чтобы мы продолжили, верно?

- Не хочу!

- Так рассказывай же.

Но Вика по-прежнему совершенно не представляла, что именно она должна рассказать. До нее с трудом доходил смысл вопроса.

- Я не знаю, клянусь!

- Ну, раз не хочешь говорить, пеняй тогда на себя.

И Лысый кивнул Громиле и Мелкому. Во мгновение ока Вика была привязана к креслу, руки к подлокотникам. Кресло вдруг стало опрокидываться назад, так что она оказалась в полулежачем положении.

Это было крайне унизительно. Они стояли над ней втроем, а она почти лежала… Связанная… Почти как на кресле гинеколога.

- Как тебе, Виктория, удобно? - издевательски спросил Лысый.

- Не надо… Прошу вас… Пожалуйста…

- Так мы же разве настаиваем? Скажи только, кто нанял вашу фирму? Кто играет против нас? И что вы успели накопать?

- НО Я ЖЕ НЕ ЗНАЮ!!!

- Ладно.

Из подножия кресла вдруг выросли две подпорки, и теперь уже было не «почти», а и в самом деле как в кресле гинеколога: ее ноги привязали к этим подпоркам.

- Сколько там у нас сейчас желающих развлечься? - обратился Лысый к Мелкому. - Собери всех.

Мелкий вышел, а Громила завернул ее юбку и принялся стаскивать с нее трусики. Видимо, он был туповат, так как стащить трусики через привязанные ноги ему никак не удавалось. Лысый с усмешкой протянул ему ножницы.

Вика никогда не могла даже представить, что секс, служивший всегда удовольствием и наслаждением, способен обратиться в пытку! При мысли о том, что может сейчас произойти, она вдруг с силой, с неизвестно откуда взявшейся вескостью произнесла:

- Вы все равно ничего не добьетесь от меня, даже насилием и пытками, потому что я действительно НЕ ЗНАЮ. Но, если ты, Владимир, - вспомнила она имя Лысого, - не скот последний, то дай мне возможность хотя бы все как следует объяснить!

- Ты уже объяснила. Про депрессию и прочую лабуду. Неубедительно, «мамзель».

- Послушай… Послушайте… Вы же должны понимать, что в такой обстановке… У меня шок, я на нервах… До меня плохо доходит, о чем речь, я не в состоянии выразиться доходчиво, не нахожу слов…

- А-а-а, ты так разнервничалась, что не сразу придумала, как получше соврать? А теперь сообразила? - усмехнулся Лысый.

Вика посмотрела на него повнимательнее. Это был обычный человек, с заурядной внешностью. Никогда бы не подумала, что бандит. Ни садистского блеска в глазах, ни похоти… На самом деле глаза у него не то чтоб умные, но и совсем неглупые и немного грустные… Одет просто, рубашка с короткими рукавами да брюки, но вещи дорогие, особенно туфли - это Вика научилась определять на глаз, - и они несколько облагораживали его неказистую внешность.

Пока Вика изучала его, Лысый изучал ее. Их взгляды перекрестились.

- Я вообще-то никогда не вру, - сказала она тихо, - но вы в это не поверите. Просто дайте мне еще одну возможность убедить вас. Все равно я в вашей власти и никуда не денусь.

Лысый усмехнулся:

- А потерянное время? Время - деньги.

- Вы больше потеряете, если будете меня мучить, - едва слышно произнесла она.

Лысый помолчал, по-прежнему изучая ее лицо.

- Ну что ж, попытка не пытка, - ядовито произнес он. - Погоди, Толстый.

Громила послушно отодвинулся, щелкнув ножницами в воздухе для пущего устрашения.

- Верните меня в нормальное положение, - попросила Вика. - Я так не могу говорить.

- Ладно, - ответил Лысый. - Все равно завалить тебя еще успеем, если начнешь снова кормить меня клюквой развесистой…

Кресло подняли, подножия ушли в пол. Ее не развязали, но в нормально-вертикальном положении она почувствовала себя лучше.

- Дайте мне воды, пожалуйста.

Ей дали стакан и даже развязали руки.

- Я очень сильно нервничаю, но постараюсь рассказать все хорошенько и по порядку, и подробно…

Подробно! Вика интуитивно учуяла, что в этом все дело! Нужно, чтобы ее рассказ задышал правдой, - а это можно сделать только при помощи многих, иногда даже несущественных деталей… Потому что столько деталей придумать просто невозможно! И потому ей должны будут поверить!

Она принялась заново излагать все события, от разговора с Натой, от сломанного каблука, ее просьбы к бомжу поднести сумки и затем попытку сделать из него прикрытие для первой встречи в своей фирме…