Владимир Колычев - Бедовый месяц

Да и лист бумаги не должен быть пыльным. Это новый листок, в нем не должно быть архивной пыли. Но почему тогда такое чувство, будто он чего-то дыхнул? Может, показалось? Разволновался, вот и показалось. Такое может быть. Ведь Татьяна не последний для него человек, столько пережито вместе…

Но почему почерк в письме чужой?

– Вадик, ты читал предсмертную записку? – спросил Аркадий.

– Да, читал.

– Этот почерк?

Порученец просмотрел первые несколько строк и мотнул головой:

– Нет, другой был почерк… Что на конверте почерк был, что в записке…

– А что в записке было? Она писала, что собирается покончить жизнь самоубийством?

– Да, писала. Написала, что с таким уродством на лице жить невыносимо… Невыносимо жить, потому она и покончила с собой… Ну, она же звонила, сказала, что из окна выбросится… Аркадий Васильевич, что с вами?

– А что со мной?

Авдееву вдруг действительно стало трудно дышать. Но это же от волнения. Да и жарко что-то в комнате стало.

– Побледнели вы…

– Да нет, нормально все… Окно открой!

Порученец открыл форточку, и в кабинет задул холодный зимний воздух с улицы. И еще Аркадий Васильевич расстегнул ворот рубахи. Так ему стало легче.

Но тут же у него снова перехватило дыхание. Но жара здесь ни при чем. В кабинет вошел начальник личной охраны и сообщил, что его хочет видеть подполковник Зайцев из МУРа.

– Чего ему надо?

– Он сказал, что ему насчет убийства Витаева поговорить надо.

– Пошли его лесом, – расстегивая еще одну пуговицу на рубашке, сказал Авдеев.

– Он угрожает. Сказал, что у вас будут большие неприятности, если вы его не впустите. Сказал, что все очень серьезно…

– Хорошо, пусть пройдет. Только недолго. Десять минут, не больше. Скажи, что у меня мало времени.

Подполковник Зайцев зашел к нему в кабинет с видом человека, не только облеченного большими полномочиями, но и готового ими воспользоваться. Может, Авдеев и был для кого-то большим человеком, но не для него.

– Аркадий Васильевич, вы в курсе, что я занимаюсь убийством гражданина Витаева?

– Я в курсе, – кивнул Аркадий.

Все тяжелей ему дышать, и еще такое ощущение, что кровь замедляет свое движение в жилах. Кажется, что тело остывает. Особенно ноги холодит. Но кабинет уже долгое время проветривается, потому и сменился жар на холод. Ничего страшного.

– И еще я знаю, что вы ищете Юрнаеву Евгению Геннадьевну.

– Кто ж этого не знает? – хмыкнул Авдеев. – Она положила столько моих людей…

– Да, я в курсе. Мы тоже объявили ее в розыск. Но у нас ничего не вышло, зато вам улыбнулась удача… В общем, нам известно, что Юрнаева у вас.

– У вас неправильная информация.

– Источник, может, не совсем правильный, – усмехнулся Зайцев. – Но информация правильная… В общем, Аркадий Васильевич, если не выдадите нам Юрнаеву, через полчаса ваш дом атакует группа спецназа. И это не шутки. Вот копия постановления на проведение обыска!

Подполковник вынул из папки лист бумаги, передал его Аркадию, но строчки зазмеились перед глазами, куда-то уползая и расплываясь при этом.

Ну да, это глаза слезятся от обиды. Не везет Аркадию: сначала сын плюнул ему в лицо, а сегодня выясняется, что среди его людей завелся стукачок, который слил информацию о Маевской ментам… Ну да, Зайцев еще тот волчара, он свое дело знает…

Но Юлю ментам сдавать никак нельзя: ведь она может рассказать им о том, кто и почему сжег ее родителей.

– Нет у меня никакой Юрнаевой! – хватаясь за горло, мотнул головой Авдеев.

Плохо ему, очень плохо: дышать нечем, и кровь совсем остановилась, а это значит, что сердце вот-вот заглохнет.

– Вам же будет хуже! – откуда-то с высоты пригрозил Зайцев.

Его голос болью отдавался в ушах.

– Да мне и так хреново…

Юле никто не поверит. Она же психически больная, невменяемая…

Она где-то далеко. Но почему Аркадий видит ее? Почему Юля молча и с ненавистью смотрит на него. И почему радость в ее глазах?..

Ну да, она же добилась своего. Ее послание достигло цели, и Аркадий вдохнул смертельный яд. Жить осталось считаные секунды, и он даже увидел перед собой светящийся циферблат хронометра, отсчитывающего последние секунды.

– Аркадий Васильевич, что с вами? – спросил Зайцев.

От его голоса так сжало барабанные перепонки, что Аркадий оглох.

– Письмо… Письмо…

Он хотел сказать, что яд находился в письме, которое пришло к нему якобы от Татьяны, но у него парализовало не только дыхание, но и голосовые связки. Он упал на пол, но даже не почувствовал боли. Зато он ощущал, как его душа отделяется от мертвеющего тела. А где-то за спиной Зайцева он увидел расплывчатые черные силуэты гудящих гномиков, которые собирались схватить ее и утащить в ад…