Владимир Колычев: Бедовый месяц

– И ты об этом так спокойно говоришь? Что ж, тебе самому недолго осталось, – презрительно и с претензией на пророчество усмехнулась Юля.

– И что же со мной случится?

– Тебя сам Бог накажет.

– Да нет, не Бог. Меня накажет не Бог. Меня может наказать твой друг и учитель. Ты понимаешь, о ком я говорю?

– Понимаю.

– Ты должна сказать, где твой Кухаров… Если скажешь, где он, ты отправишься на тот свет в одной упряжке со своим Кириллом.

– А разве я должна этого хотеть?

– А разве нет?

– Ты псих. И я уверена, что медицина здесь бессильна. Тебя только могила исправит.

– Исправлять она будет тебя. И хорошо, если в могилу ты отправишься быстро. Гораздо хуже, если умирать ты будешь долго и мучительно… Ты должна была сгореть в своем доме, но ты не сгорела. Я думаю, ошибку можно исправить…

На какой-то миг Аркадию вдруг показалось, будто он сам попал в охваченный пламенем дом – так сильно распалился и полыхал жаром взгляд Маевской. Кажется, он смог вывести девчонку из себя. Теперь он знал, как выглядит она в приступе безумия.

Юля смотрела на него с дикой ненавистью. Она рвалась к нему, не замечая, что грубый обруч врезается в шею. Сначала она шипела, потом зарычала. Казалось, дай ей волю, она зубами вцепится в горло.

Красивая она девочка, есть в ней нечто такое особенное, от чего мужчины теряют покой. Юля нравилась Аркадию и раньше, а сейчас она целиком в его руках. И была у него мысль воспользоваться этим своим положением, но сейчас от этого желания не осталось вдруг следа. Это же не человек, это львица какая-то разъяренная. Даже сейчас, связанная по рукам и ногам, она казалась ему опасной. Хотя и не жалел, что разбудил в ней бешеного зверя.

– Убей меня! Убей меня прямо сейчас! Если ты меня не убьешь, то я сама тебя убью! – в приступе безумия кричала она. – Я не знаю, как я это сделаю, но я тебя убью, мразь!..

Аркадий влепил ей пощечину. Обычно это сбивает градус истерики, но с Юлей это не сработало. Она с такой ненавистью глянула на него, что ему снова стало не по себе.

К тому же он вдруг вспомнил, что поздно уже, пора спать.

– Не убьешь, – не глядя ей в глаза, сказал он. – Мощи не хватит… И я тебя убивать не стану. Пока не стану… А может, и не буду тебя убивать. Если скажешь, где Кухаров.

– Если бы знала, не сказала.

– Врешь.

– Не вру.

– Ладно, завтра поговорим.

Аркадий не уходил из подвала гостевого дома до тех пор, пока Юлю не заперли в комнате, оборудованной под камеру, но с комфортом гостиничного номера. Окон там нет, двери надежные, и не выбраться Юле из этой «хаты», пусть она даже будет реинкарнацией самого Гудини.

В такой же примерно камере находился сейчас и Кирилл. Аркадий хотел поговорить и с ним, но решил отложить встречу с ним до завтра. Он действительно очень устал. Как электрошокер выпускает в человека мощный сгусток энергии, так и Юля разрядила в него ураган ненависти, и это не могло пройти бесследно.

Он вернулся в свой дом, в спальню, где ждала его Марина.

Закинула она как-то раз идею спать раздельно, дескать, у аристократов так принято. И он пошел у нее на поводу. Оставлял ее в своей комнате, а сам отправлялся спать к элитным проституткам, которых для него тогда привозили. Она попыталась возмутиться, а он ей популярно объяснил, что в королевских домах средневековой Европы так было принято – королева спит одна, а король – с фаворитками. Марина все поняла, забрала свои слова обратно.

Пытается она иметь свое мнение, но не получается у нее это. Потому что чувствует свою слабость перед ним. Ведь одно его слово, и она останется за бортом жизни.

Марина уже спала, но сквозь сон почувствовала его, повернулась к нему, обняла. На ней только короткий, открытый снизу пеньюар, а тело красивое, упругое, возбуждающее, и Аркадий вдруг ощутил прилив мужской силы. Такое с ним случалось все реже, и раз уж он поймал волну, то не стоит отказывать себе в удовольствии.

Он не стал будить Марину, просто навалился на нее и сделал свое дело. А она даже глаза не открыла.

– Ты же притворяешься, что спишь, – грубо сказал он.

Но Марина не отреагировала на его слова.

– Я же тебя, считай, изнасиловал. А ты молчишь. Как будто ничего не было… Если тебя реально изнасиловать, ты же молчать будешь, – презрительно усмехнулся он.

А Юля Маевская не стала молчать. Она отомстила и за себя, и за изнасилованную мать. Может, она и сумасшедшая, но все равно заслуживает уважения. А Марина – это так, амеба, хотя и не бесформенная, а очень даже с фигурой. Но все равно амеба…