Владимир Колычев: Бедовый месяц

Кирилл ждал палачей, а за ним вдруг пришли оперативники из МУРа. Во главе с подполковником Зайцевым.

– Что, Климкин, и ты здесь? – торжествующе спросил он, осматривая комнату, где Кирилла держали взаперти. – Хорошие у вас тут камеры. На Петровке у вас таких не будет…

– У нас?.. Значит, Юля тоже у вас?

Кирилл не знал, радоваться ему или горевать. Менты спасут их от расправы, но привлекут к ответственности за все, что они с Юлей натворили. Ему лет пять накрутят, а ей грозит пожизненное… Лучше бы они умерли вместе, чем так.

– Юля? Какая Юля? – удивленно и цепко посмотрел на него Зайцев.

– Юля. Моя жена…

– Юля твоя жена? А разве твою жену не Женя зовут?

– Женя ее зовут, – кивнул Кирилл. – Вернее, в прошлой жизни так звали. А мы новую жизнь начали. И теперь ее Юля зовут…

– А тебя?

– Меня?.. Меня так и зовут Кириллом.

Похоже, менты не смогли вскрыть Юлину подноготную. Похоже, они охотятся за ней как за Женей Юрнаевой… Тогда они могут не знать, кто убил Германова, Шагаева и Портнова. Может, у них нет весомых доказательств того, что это Юля убила Витаева… Ну, а Муханова она могла убить, потому что он угрожал ей оружием…

Вся эта каша «сварилась» в голове у Кирилла за какие-то секунды, и он признал ее пригодной к употреблению. Пусть Юля будет Женей, может, это поможет ей избежать сурового наказания.

– Значит, твою жену Юля зовут? – внимательно смотрел на него Зайцев.

– Нет, Женя. Теперь Женя. Новая жизнь не сложилась…

– Так, парень, а давай-ка ты мне сейчас все расскажешь. Кто такая Юля? Кто такая Женя?

Зайцев опытный мент, и принцип «куй железо, пока горячо» известен ему очень хорошо. Поэтому он готов был начать допрос прямо сейчас, пока Кирилл не совсем еще четко прочертил линию обороны.

– Да ладно вам!.. Вы лучше скажите, как вы сюда попали? Вы что, арестовали Авдеева?

В это верилось с трудом, ну, а вдруг… Времена нынче суровые, даже самый крутой босс мафии не застрахован от поражения в противостоянии с законом.

– Нет больше Авдеева, – покачал головой Зайцев. – Умер.

– Как умер?

– Паралич дыхания… Возможно, это яд… Мадридский двор здесь у вас какой-то, – с мрачной усмешкой сказал подполковник. – Но я думаю, Климкин, что ты поможешь мне найти ключ к его тайнам…

– А Юля?.. Женя где?

– Так Женя или Юля?

– Где она?

– С ней все в порядке. Она уже дает показания. И будет не очень хорошо, если ваши показания разойдутся. Так что давай, парень, говори правду. Это единственный способ избежать накладок, которые могут усугубить твою вину…

В чужих владениях Зайцев чувствовал себя как дома. Значит, с Авдеевым правда случилось что-то страшное. Возможно, он действительно умер. Если так, то Кирилл вряд ли будет чувствовать себя сиротой.

Татьяна стояла за барной стойкой и с осуждением смотрела на Олега. Слезы текли из ее глаз. И ему хотелось плакать.

В ее глазах стоял немой вопрос: зачем он выбросил ее из окна? Но за этим вопросом был виден и ответ. Татьяна всерьез считала, что виной всему ее изуродованное аварией лицо.

– Да нет, ты не понимаешь! Дело здесь не в тебе! Дело во мне! Просто я должен был его убить!..

Татьяна вдруг превратилась в щекастого бармена с жидкой растительностью на жирном подбородке.

– Эй, мужик, ты чего?

– Забудь!

Он расплатился за выпивку, вышел на свежий морозный воздух.

Давно он уже вышел из того возраста, когда убийство вгоняло его в депрессию. Но сегодня особый случай. Он вдруг понял, что любил Татьяну…

И Юлю он любил. Но и в Татьяну влюбился. Только вот одну свою женщину он убил, чтобы вернуть другую… Нет, так неправильно. Так нельзя.

К бару подъехал грузовик с фургоном, из машины вышел водитель, направился в бар. Двигатель работает, видно, мужик боялся заглушить его, чтобы потом не заводить на морозе. Вероятно, с аккумулятором проблемы или со стартером, может, еще что-то. Но это все такая мелочь по сравнению с той поломкой, которая произошла в душе у Олега.

Глупость он сделал. Большую глупость. И теперь страдает. Поэтому и напился с горя.

Все вышло так, как он хотел. Татьяна была уверена, что сама придумала написать письмо Авдееву. И написала. Олег, правда, уговорил не упоминать его имени, а она так была пьяна, что даже не поняла, зачем ему это нужно. И писала она под его диктовку. Это короткое письмо стало ее предсмертной запиской. И еще она заполнила конверт, чтобы вложить в него свое письмо, но Олег сказал, что оно никуда не годится и надо написать новое и уже с упоминанием Авдеева. Татьяна тупо согласилась с ним, но написать ничего не смогла. На первой же строчке вырубилась.