Чингиз Абдуллаев - Равновесие страха

– Пока нет. Но его предупредят, чтобы вы друг друга не убили при встрече. Иначе будет обидно. Вас обоих с большим трудом внедряли в эти организации. У вас стаж около десяти лет, у него больше восьми. Но в общем все примерно одинаково.

– Только я не подполковник, – усмехнулся я.

– И не нужно, иначе нам пришлось бы заводить слишком большую канцелярию для вашего оформления.

– Ясно. Но я могу зайти к Ирине Хаусман?

– Ни в коем случае. Ее муж тоже поставил охрану, хотя она все равно в коме и не приходит в себя уже третьи сутки. Врачи надеются на лучшее, но пока ничего нельзя сказать...

– У меня есть еще вопрос, – не очень смело сказал я.

– Какой именно?

– Где похоронили Виолетту Максимовну? Я хотел бы положить цветы на ее могилу.

– Это тоже делать нецелесообразно, чтобы не привлекать к ней ненужного внимания.

– Внимание ей уже не повредит, – возразил я, – она погибла, защитив меня от пули. И ничего в этом нет необычного, даже такая сволочь, как я, может пойти на кладбище и положить цветы на могилу женщины, которая фактически его спасла.

Маляров задумался.

– Возможно, вы и правы. Она похоронена на Троекуровском кладбище. Рядом со своим отцом.

– Кем был ее отец?

– Пограничник. Герой Советского Союза. Погиб в восемьдесят девятом. Посмертно был удостоен звания Героя.

– Она повторила путь отца, – прошептал я.

– Что?

– Она повторила его путь, – сказал я чуть громче. – Вы хотя бы награждаете этих людей или заботитесь о них?

Он отвернулся. Долго молчал. Потом взглянул на меня. Что-то в его лице дрогнуло, или мне так показалось.

– Я знал ее много лет, – сообщил Илья Глебович, – она была нашим офицером. Мы вместе начинали работать еще в середине восьмидесятых. Если вам интересно, то она награждена посмертно орденом Мужества.

– Спасибо, – сказал я. – Спасибо, что вы мне об этом сказали.

Я уже собирался уходить, когда раздался телефонный звонок. Это меня удивило и даже испугало. Никогда и никто не звонил Малярову во время наших встреч. Я думал, что у него нет телефона, чтобы никто не мог засечь его возможные передвижения по городу. Телефон продолжал звонить. Но его звонки раздавались откуда-то из другой комнаты. Очевидно, в этой комнате из-за установленной аппаратуры, исключавшей возможность прослушивания, мобильный телефон просто не работал. Илья Глебович говорил недолго. Не больше тридцати секунд, обходясь лишь отдельными словами «да», «нет», «понял», «все понял». А потом он вернулся ко мне, и я, уже глядя на его лицо, начал догадываться, что именно он мне скажет. Нет, не так. Он еще шел ко мне, а я уже знал, что именно он мне скажет. Чувствовал. Маляров вошел в комнату и, не глядя мне в глаза, переложил какую-то книгу с места на место, поправил кружку, стоявшую на столике, убрал чистые листы бумаги. Я терпеливо ждал. И наконец, подняв голову, он объявил:

– Ирина Хаусман сегодня умерла в палате реанимации. Кто-то отключил аппаратуру. Это произошло примерно полтора часа назад. Сейчас там работают следователи, пытаясь установить, кто именно там мог появиться.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но выдавил лишь звуки, похожие на мычание. Он смотрел на меня с явным сочувствием. Кажется, Маляров начал понимать, какую роль играла эта женщина в моей жизни. Я поднял руку, поднес ее к глазам и заплакал. Он сидел и молча смотрел на меня, как я плачу, даже не пытаясь меня остановить. А я беззвучно плакал, и мне не было стыдно за свои слезы.

Нужно было видеть состояние Петра Головко, когда группа захвата выехала на место. Запонки, в одну из которых был вмонтирован миниатюрный передатчик, оказались раздавлены, и они потратили некоторое время на поиск этого дома. Всех троих бандитов просто пристрелили, доставая избитого и беспомощного Таира из этого сарая. Подполковник Бицуев был самым близким другом и однокашником Петра Головко.

– Подождите, – попросил Таир, превозмогая жуткую боль, – не трогайте меня. Нужно продумать легенду, как я отсюда ушел.

– Какую легенду? – закричал в бешенстве Головко. – Я найду этого Отшельника и сниму с него кожу живьем.

– Не говори чепухи, – выдохнул Бицуев, – нужно все правильно продумать. Сделайте мне укол и найдите чистый пиджак. Я должен выйти сам на дорогу и остановить проходящую машину, чтобы меня отвезли в больницу.

– Не сходи с ума, – занервничал Головко, – твоя легенда сегодня закончилась. Ты потерял столько крови, они перебили тебе все, что могли перебить. Поедем в больницу, Таир, я тебя просто умоляю.